Золушка в кедах

Анатолий, незнакомый с расширением пространства внутри маленького помещения, только удивленно присвистнул. Слишком уж впечатление узкого и высокого замка снаружи не соответствовало широкому пространству изнутри.

По стенам горели факелы, их пламя отражалось от множества лезвий, заточенных краев и острых наконечников. С потолка свисали ноздреватые сталактиты, среди стволов поблескивали глазки летучих мышей. Я невольно поежилась, когда представила, что эти дьявольские создания толпой ринутся вниз. Почему-то мне показалось, что они ринутся именно на меня и обязательно испортят прическу.

— Кх-кх, — послышался из конца зала хриплый голос. — Вы ко мне пришли или на стены поглазеть?

Я даже вздрогнула — так неожиданно прозвучал голос из пустоты. Хотя нет, не из пустоты. На верхушке трона сидел черный ворон, он смотрел коричневым глазом на незваных гостей.

— Ой, а я эту птичку помню, она похожа на ту, которая потом в мужика на подоконнике превратилась! — улыбнулся Анатолий. — Ну, помните, у тех прикольных бабулек?

Его счастье, что «прикольные бабульки» не слышали, как он их называет, иначе не миновать бы ему участи попугайчиков.

Игорь тоже узнал эту птицу. Он насупился, как перед броском на превосходящего по силе противника, и сделал шаг вперед, закрывая спиной меня. Я не противилась, а прижалась к его спине и выглядывала из-за плеча.

Анатолий тоже шагнул, но не по той же причине, а лишь потому, что решил — пора бы богатырю показать свою богатырскую силу. Он даже вытащил из-за пояса топор и попробовал махнуть пару раз в воздухе. Увы, из-за проклятия неудачи топор выскользнул из рук и подлетел вверх…

Возможно, мне только показалось, что летучая мышь перекрестилась, когда острие топора вонзилось в каменную породу рядом с ней и накрепко там завязло. Но вот когда мышь завопила противным голосом и сорвалась со своего места, то никому не показалось мало. Черная туча вылетела из зубцов сталактитов и со страшными скрипами, визгами и хлопаньем крыльев устремилась к выходу.

Ой, мамочки!

Нам пришлось наклониться и закрыть головы руками, чтобы мерзкие существа не выдрали волосы по дороге.

Я услыхала, как череп на двери пытался остановить хоть одну летучую мышь, чтобы перекинуться с ним парой слов, но все создания ночи стремились вырваться прочь из зала. Печальный страж снова остался в одиночестве.

— Зачем вы моих слуг испугали? — спокойным голосом осведомился ворон.

— Я нечаянно, — сконфузился Анатолий.

— Он нечаянно, — поддержала его я.

— Ага, в натуре, он не спецом. Спецом он тут всю хату разнес бы, — кивнул Игорь. — Он это… В гневе вообще неадекваша. Ты — Кощей? А чего вороном шифруешься?

Ворон на спинке кресла закаркал и встрепенулся. Словно расхохотался и одернулся. Он спрыгнул с высокой спинки, изображающей человеческий позвоночник с расходящимися в стороны ребрами. Едва птица коснулась сиденья, как тут же взорвалась клубом черного дыма. Пламя факелов качнулось, а по стенам заплясали причудливые тени.

Анатолий присвистнул. Он уже забыл о застрявшем между сталактитами топоре и, приоткрыв рот, наблюдал за превращением. Как только дым рассеялся, мы увидели сидящего на троне старика, словно сбежавшего из фильмов-сказок Александра Роу. Горбатый нос, суровые складки возле рта, торчащие во разные стороны пучки седых волос. И худоба… Страшная худоба больного анорексией. Нелепые блестящие латы в форме человеческих костей только подчеркивали её.

— Дяденька, вы бы завязывали с низкоуглеводной диетой, так и кислородную недостаточность можно заработать. Не смотрите на меня так — я знаю, что говорю, — авторитетно заявил Анатолий.

— Я Кощей Бессмертный! Мне ничего не страшно! — ответил обтянутый кожей скелет в доспехах.

— А я Игорь Фара и мне тоже на всё накласть! — хмыкнул рыжеволосый.

— Я Антолий, то есть тьфу! Я Лучезар Великолепный! Победитель самоедов, осквернитель турецкого гарема, и просто крутятенький чел! — подхватил икона стиля.

— Когда же ты успел гарем-то осквернить? — тихо спросила я. — Мы же были всего ничего.

Анатолий с превосходством взглянул на меня:

— Если бы ты видела — какими предметами я делал прически, то не спрашивала об осквернении. Я такими гребнями и лошадь не рискнул бы расчесывать.

Кощей поерзал на троне. Кашлянул, напоминая, что он всё ещё здесь и всё ещё хозяин замка.

— Ой, извините! — смутилась я. — Я Олеся, спутница этих двух охламонов.

— А ко мне зачем пришли? — спросил Кощей. — Жить надоело?

Игорь переглянулся со мной и уступил бразды дипломатии.

— Мы явились за самой прекрасной девушкой, и её нужно будет отдать в жены султана Баязида, за что он подарит нам волшебные туфли, которые в свою очередь мы передадим царю самоедов Афрону, а он пожертвует Жар-птицу, чтобы Ситранатра Никодимовна изготовила противоядие для проклятий Грюзельдины и Манюринды, — на одном дыхании произнесла я.

— Ого, да ты на рэпбатле можешь спокойно выступать, — восхитился Анатолий. — Если что, то я смогу замолвить за тебя словечко.