Zолушка в постель

Ну гад, это да. Зато не последний…

В комнате Игорь снимает куртку, стаскивает ботинки и чувствует, что если хоть на секунду приляжет, то отрубится и вряд ли вовремя приедет в офис. Он в последнее время вообще как-то слишком халатно стал относиться к работе. Уезжал пораньше, приезжал попозже, срывался по личным делам в середине рабочего дня. И начинал потихоньку понимать, что катастрофы, в общем-то, не случается. И все архиважные вопросы вполне могут подождать до обеда, а если уходить с работы вместе с остальными сотрудниками, то и время отдохнуть и выспаться появляется. Кажется, отцу такого понимания недоставало, глядишь, и не умер бы так неожиданно для собственных детей.

Он медленно проходит к окну, смотрит на ночной лес, слушает его звуки. Некоторое время в Игоре здравый смысл борется с непреодолимым желанием заглянуть в гости к одной вредной и сумасбродной девице. Спит? Или еще нет? Да вроде времени прошло всего ничего, значит, не успела.

И что он собирается делать? Придется смотреть по обстоятельствам.

Когда нужно, он умеет передвигаться по дому бесшумно. Поэтому Аня не замечает открывшуюся дверь. А может, задумалась. Как бы то ни было, несколько минут он просто стоит и рассматривает ее со спины. Захаров этот далеко не дурак, знал, за кем ухлестывать. Надо бы с ним пообщаться, чтобы больше не дергался в эту сторону.

Она стоит у окна, в небольшую щелочку между шторами рассматривая лес. И еще пытается расстегнуть молнию на платье, но руки слушаются плохо и никак не удается дотянуться. Кажется, еще чуть-чуть, и плюнет на это неблагодарное дело.

Прежде, чем она его замечает, Игорь подходит и тянет молнию вниз, обнажая спину девушки. Платье, вопреки ожиданиям, не падает к ногам, потому что Аня удерживает его обеими руками.

— Решил выгнать меня на крылечко, чтобы подумала о своем поведении?

Посидела минут десять в одиночестве и все-таки обиделась. Что ж, это он оставит без внимания, потому что сложно не обидеться после их скандала. Но и не уйдет, потому что кровь кипит уже на пределе возможного. И хочется коснуться нежной кожи, обогреть дыханием и, как желанный подарок, осмотреть, изучить, насладиться.

— Я тут нашел кое-что твое, — хрипло говорит он, разворачивая Аню к себе.

На ее лице — холодность, смешанная с подозрением, но глазки блестят, а грудь часто вздымается и сердце бьется очень быстро, это понятно даже сейчас, пока он не касается ее.

— Решил вернуть.

— Совесть? Оставь себе, нужнее ведь.

— Я-я-язва, — тянет он, усмехаясь. — А казалась такой тихоней.

— Игорь, я устала, чего ты хочешь?

Устала, это видно. Но утомлять ее он не собирается, сегодня не время и не место. Но попробовать дико хочется, до ломки. Как пригубить дорогущее вино, ощутить прохладный и терпкий вкус.

— Если глобально, то я хочу тебя, — задумчиво отвечает он, — и ничего не могу с этим поделать, представляешь? Поэтому решил не сопротивляться. А сейчас…

Он вдруг подхватывает ее на руки, не дав шанса сопротивляться или сбежать.

— Игорь! — в голосе звучит страх, неясный и слабый, но все же.

— Успокойся, — досадливо морщится. — Я уложу тебя спать.

Она уже умылась, несколько прядей, на которые попала вода, закрутились в кудряшки. Платье держится только на ее силе воли, а еще в комнате очень темно, и эта темнота, кажется, играет ему на руку.

Он только попробует. Раздразнит аппетит и даст себе помучиться перед отпуском, чтобы ярче ощутить полный вкус победы.

Кровать прогибается под их тяжестью. Руки Игоря скользят к платью, чтобы снять, но она не дает, смотрит внимательно и осторожно.

— Неудобно.

Пожимает плечом, и он решает не спорить. Только толкает ее, чтобы легла. Шоколадно-карамельные волосы рассыпаются по подушке. Длинные стройные ноги, нежная, но пока еще бледная, кожа. Совсем не загорала, даже юбок, наверное, коротких за лето не носила. Прямо антипод Кристинки, хотя в чем-то их красота схожа. Только Крис прячет ее под стандартным набором: подкачанными губами, блондом и отвратной манерой хамить на любой вопрос, а эта прятать не научена. И не захочет, наверное, даже если и освоит.

Черт, как же она возбуждает. Больше, чем все, кто был раньше. Что же в тебе такого? Таких же сотни, тысячи! Берешь тачку, приезжаешь к любому универу и выбираешь на свой вкус, хоть скромницу, хоть отличницу, хоть последнюю бл**ь. Только эффект будет нулевой. А с этой так не выходит. Наверное, единственное, что останавливает его от того, чтобы взять ее здесь и сейчас — отсутствие уверенности, что наутро сможет отпустить. Привычно послать воздушный поцелуйчик и свалить на работу, выкинув из головы все, что было.

Отпустить ее придется. Прежде всего для нее же самой. Захаров — пустышка, но рано или поздно Калинина выскочит замуж и хрен что ее остановит. Такие обычно выходят по любви, ну или хотя бы верят в это.

Игорь проводит рукой по ее ножке, согревая холодную и влажную кожу. На ступне мелкие царапины — шла босиком. Он осторожно берет в руки стопу и сжимает, гладит, снимая усталость от каблуков и нагрузки.