Золушки бывают разными

Игнат преобразился, он перестал быть тем, кого она успела узнать. До этой ночи он казался ей мрачным, настороженным, словно готовым к отражению любой неприятности. А здесь, у себя в доме, он стал похож на мальчишку, получившего увлекательную игрушку.

Лена покачала головой и улыбнулась. Он выдал ей халат, посоветовал не наряжаться, мол, и так хороша. Они сидели в гостиной, пытались посмотреть телевизор и новогоднее шоу, но вскоре выключили: то, что показывали, вызывало тошноту.

Новогодним утром он отмел все её попытки отправиться домой.

― Только завтра, красавица, сегодня мы будем весь день вдвоём.

― Игнат, когда ты успел все приготовить? ― Лена ходила босиком и в халате. Для неё было все в новинку, и она по-прежнему сторонилась Игната, когда она были не в постели.

Лена старалась осознать и принять то, что с ней происходило, но у неё не слишком получалось. Воронин ходил за ней как привязанный. Когда она останавливалась рассмотреть какую-нибудь фотографию или брала в руки статуэтку, Игнат тут же обнимал ее, словно хотел укрыть собой. Ему нравилось перебирать её распущенные волосы, поднимать их, целовать её в шею.

― Я уехал следом за вами, как только получил от тебя приглашение, Лильку завез домой и стал готовить наш с тобой персональный праздник.

― Твои родители точно не расстроились? ― она аккуратно, чтобы его не обидеть, высвобождалась, отходила. Воронин быстро раскусил её попытки отстраниться и пресекал их немедленно.

― Нет, всё нормально, ― отмахнулся он, притянул её за пояс и смачно поцеловал.

― А как Егор и Варя отнеслись к твоему убытию?

― Они не знали. Уехал, не прощаясь. Лена, вы с отцом когда едете? Четвертого? На сколько дней? ― Игнат достал с полки фотоальбом. ― Иди сюда, кое-что покажу.

― На неделю, ― Лена уселась рядом с ним.

― Отлично, съезжу к друзьям. Вернусь, как и вы. Вот, смотри, ― он раскрыл альбом. На фото запечатлен стоящий с ружьем мужчина, попирая ногой убитого лося. Лена не сразу признала в нём Игната.

― Ты сам убил его? ― лося было жалко.

― Не только я. Вот вся наша компания, все охотники, ― гордо заявил Игнат.

Лена смотрела на лица трех мужчин, в жизни мимо пройдешь, внимания не обратишь, обыкновенные. А здесь, на фото они смотрелись героями. Враг повержен. Законная добыча.

― Игнат, а что вы делаете с убитыми животными?

― А, ― махнул он рукой, ― у нас Костя распоряжается, готовит встречу, согласовывает с лесниками, обо всем договаривается.

― То есть, вы только охотитесь и все?

― Ну да. Лось старый, больной, вот нам и дали добро. Савельич сам не любит фотографироваться, он нас и щелкнул. А ты на предмет чего интересуешься? Тоже хочешь поохотиться?

― Нет! Что ты! Я и леса боюсь, да и нигде, кроме Кисловодска, не бывала.

― Я могу тебе весь мир показать, красавица, только попроси, ― Игнат захлопнул альбом и навалился на Лену, развязывая её халат. Девушка засмеялась, немножко посопротивлялась и сдалась на милость победителя.

― Знаешь, ты похож замашками на пирата, умыкнул меня, я и понять не успела. Скажи, если бы я не поддалась на соблазн, ты бы меня домой отвез?

― Естественно, не могу же я принуждать женщину! Но я бы очень убедительно постарался тебя оставить, ― ухмыльнулся Игнат.

― Верю. Я хочу….

― Снова? ― перебил он Лену. ― Может, передохнем? ― и захохотал.

Лена засмеялась.

― Игна-ат! Мне надо всем позвонить, поздравить, новости узнать. Как там Лиля и Петя, помирились ли.

Игнат протянул ей свой телефон:

― Читай, помирились.

Лиля писала: «Спасибо, братец! Мы снова вместе. Целую. Да, с НГ! Готовим свадьбу?».

Воронин наблюдал за Леной постоянно, что называется, глаз не сводил. Его интересовала любая реакция девушки абсолютно на всё, и, если ему удавалось рассмешить её или удивить, он радовался, словно поставил перед собой именно такую цель.

Лена теряла над собой контроль, когда он прикасался к ней, что и говорить, Игнат был искусен в любви.

Сегодня Лена проснулась раньше Игната, он спал на боку, тихо посапывая. Она легко выскользнула из кровати, где провела большую часть Нового года, вышла, плотно прикрыв дверь.

Ей нужна была передышка, создавалось ощущение, что она попала в лавину чувств.

Игнат подавлял своим напором, безапелляционностью, удивил нежностью к ней. Она не пожалела ни об одной секунде, проведенной с ним. Что будет дальше, она не загадывала. Зачем? Не хотелось расставаться с чувством радости, удовольствия.

Ей нравилось быть женщиной Игната, видеть, как темнеют его глаза и слышать, как садится его голос, когда она тянулась к нему, проявляя чувства. Нравилось, как бережно он обошелся с ней впервые и так же относился после, правда, хихикнула она про себя, надолго его не хватало.

А ещё он наполовину «шерстяной». Руки от запястья до локтя и ноги от щиколоток до колена были покрыты мягкими черными волосками. Особенно ей понравилось проводить ногой снизу вверх по его ноге, «против шерсти».

И у него на мочке левого уха рос один смешной гордый волосок. Когда она сообщила об этом Игнату, он вдруг покраснел, чертыхнулся и побежал голышом в ванную. Вернулся победителем.