Золушки нашего Двора

Кай помог ей подняться, засмеялся, когда она пошатнулась — голова закружилась от выпитого. Воистину, гаракенское оказалось коварным вином!

— У меня есть пьяная женщина! — прошептал принц на ухо невесте, разворачивая и прижимая её к себе. — И это так здорово!

Не отвечая, Бруни потянулась к его губам. Пресветлая, как, оказывается, она соскучилась по нему за эти долгие зимние дни и ночи! Жадно целуя, Кай подхватил её на руки и отнёс на диван.

— А как же горничные? — так же жадно отвечая, поинтересовалась Матушка.

— Мы быстро! — по-мальчишески улыбнулся принц.

Они, действительно, управились быстро. Лишь позволили себе полежать немного после, молча и счастливо улыбаясь, прижавшись друг к другу на тесном для двоих диване.

Затем Аркей поднялся, чтобы переодеться — слуги для этого ему не требовались, что Матушку несказанно порадовало. Она впервые посмотрела на его сильное тело взглядом собственницы и не собиралась позволять подобное ещё кому-то. Потому свежую рубашку подавала ему сама, и пуговицы на камзоле — ужин ожидался приватным, и принц не надел мундир — застёгивала тоже сама. Кай не мешал ей, кажется, наслаждаясь процессом.

— Тебе нужна гардеробная, — констатировал он, наконец, когда она, вытащив рукава его белоснежной рубашки из-под обшлагов камзола, расправила на них кружева.

— Мне не нужно ни единого помещения вне этой башни! — взглянув на него потемневшими глазами, промолвила Матушка.

Аркей улыбнулся и зычно крикнул в сторону двери:

— Войдите!

Спустя пару минут створку открыл Кройсон, впустил первую горничную Сузон и шестерых девушек, несущих завёрнутое в упаковку платье. Все семеро дружно, будто на показательных выступлениях, сделали книксен. Глазёнки младших служанок от любопытства блестели, как у мышат, учуявших сыр. Бруни чуть не рассмеялась, осознав эту ассоциацию, а заметив одобрение в глазах Туссианы, и вовсе воспрянула духом.

Сузон аккуратно поставила рядом с ней малиновые туфельки с золотыми пряжками. Хлопнула в ладоши. Девушки захлопотали вокруг платья, освобождая его из упаковки.

— Я подожду тебя в кабинете, — сказал принц и вышел.

— Что пили, моя госпожа? — помогая Бруни снять платье, шёпотом поинтересовалась Туссиана.

— Так заметно? — расстроилась та.

— Красивый румянец, — деликатно усмехнулась горничная. — Так что это было?

— Гаракенское розовое.

— Поднимите руки... Вот так... Оно, к счастью, легко выветривается! Катарина!

Темноволосая девушка, лукавым личиком напоминающая лисичку, тут же отозвалась:

— Да, госпожа Туссиана?

— Сбегай к мэтру Жужину за букетиком разумицы. Такие мелкие цветочки, — она повернулась к Бруни, — нежно-розового цвета. Они подойдут к новому платью, а их аромат приведёт вас в чувство.

— Туссиана, что бы я без вас делала! — пробормотала Матушка.

Горничная иронично блеснула глазами, однако ничего не ответила.

Новое платье оказалось тёмно-малиновым, вышитым редкими золотыми звёздами. Бруни в жизни не видела подобной роскоши!

— После ужина вас будет ожидать мастер Артазель, — пояснила Сузон, зашнуровывая обновку. — Так туго? Нет? Вот и хорошо... Свои шедевры он шьёт только по ночам, говорит, старческая бессонница суть движитель вдохновения! Так что ваше свадебное платье обещает быть чем-то выдающимся!

— Только этого мне не хватало! — вздохнула Бруни, представив себя в белом, пышном и выдающемся — кочан капусты, а не невеста!

***

— 'Твоё участие в его судьбе вызовет слишком много любопытства и кривотолков' — так Рэйвин сказала тогда, — Редьярд выпил ласуровку, не чокаясь с шутом.

Тот, слушая друга, давно позабыл о выпивке. Подпёр подбородок длинными сплетёнными пальцами, с горечью глядя на короля. В год рождения Арка Дрюня ещё не был королевским шутом. Просто приятель, с которым весело проводить время в бесконечных попойках. Те попойки он прекрасно помнил, а вот о событиях, происходивших тогда во дворце, слышал из уст Редьярда впервые.

— И она была права, как, впрочем, и всегда! — вздохнул Его Величество и вдруг улыбнулся. — Рассудительная Рэйвин... Порой мне не хватает её мудрости, веришь, брат?

— Верю! — улыбнулся в ответ тот и вновь разлил напиток. Королеву он помнил прекрасно. — За Её Величество! Виват!

— Виват! — согласился Редьярд. — А ведь были моменты, когда мне хотелось её придушить!

— Полагаю, ей тоже, — лукаво блеснул глазами Дрюня, — но ты продолжай исповедоваться, братец, я слушаю!

***

— Присядь, дорогая!

Фирона послушно села. Раз Рэйвин разрешила ей сесть в её присутствии, значит, разговор пойдёт серьёзный.

— Довольна ли ты службой первой фрейлины королевы? — между тем, принялась спрашивать собеседница. — Устраивает ли тебя жалованье, выделенные покои?

Северянки не умели притворяться. Фирона поднялась, нервно комкая в руках платок.

— Ваше Величество, со мной вы можете быть откровенной! — воскликнула она. — К чему эти заходы издалека? Вы собрались отправить меня обратно в Узамор?

Рэйвин посмотрела на неё с изумлением.

— Почему ты так решила, Фирона? Разве я слыву среди людей неблагодарной? Разве забываю тех, кто был рядом со мной в трудное время?