Золушки при делах

– Я знаю, что и ты получила приглашение на Весенний бал, так иди, собирайся! Сегодня ты мне не понадобишься, а завтра я даю тебе выходной… Веселись и пей за мое здоровье!

Туссиана встревоженно взглянула на нее:

– Моя госпожа, с вами все в порядке? Вы говорите так, будто прощаетесь!

В смехе герцогини зазвенело хрустальными колокольцами эльфийское лукавство. Она взяла руки горничной в свои.

– Ну что ты, моя дорогая Туссиана, я просто радуюсь предстоящему балу! И надеюсь увидеть и тебя в числе танцующих с обожаемым мастером Пипом!

– Ох! – горничная зарделась. – У него тоже есть приглашение, вы правы!

– Вот видишь! – Агнуша ласково пожала ее пальцы и отпустила. – Ну, иди же! А то я передумаю!

Благодарная служанка скрылась за дверью, не замечая, с каким странным выражением лица смотрит хозяйка ей вслед.

А эльфийка еще раз кинула взгляд в зеркало, расправила плечи и вышла из будуара в гостиную, где ожидала свита. Комплименты кавалеров и шепотки дам не доставили ей такого удовольствия, как обычно, потому что Агнуша ощущала себя, будто во сне. В кошмаре, от которого невозможно проснуться.

В сопровождении приближенных она дошла до бальной залы и остановилась у возвышения с троном. Король, стоящий рядом с ним, сделал ей знак подняться.

– Вы прекрасно выглядите, герцогиня!

– Благодарю, Ваше Величество!

И это все, что было сказано. В прежние времена он бы шепнул ей на ушко какую-нибудь сальность, а она, рассмеявшись, ответила глупостью вроде: «Мой повелитель, это все ваше, и вы об этом знаете!» А нынче их, открывающих Весенний бал, разделило осторожное пограничье тишины людей, чуждых друг другу… Все так, Каскарты, все так! Все как должно быть!

Агнуша надела на лицо одну из самых сияющих улыбок. Казалось, ее настроение ничто не может испортить. Ни архимагистр в волшебном, темно-голубом платье, на котором были нашиты тончайшие батистовые разноцветные бабочки, крылья которых казались живыми при малейшем движении, ни явный интерес Его Величества к своему новому придворному художнику, а точнее, к его невесте необъятных размеров и тролльего обаяния. Ее Светлость никому не отказывала в танцах, двигаясь как во сне. Танцевала с королем, с рю Виллем, сказавшим ей очередную гадость, завуалированную приторными комплиментами, с придворными… И поглядывала на часы. Когда стрелка коснулась полуночи и глубокий бой курантов с самой высокой башни замка поплыл над Вишенрогом, Агнуша бежала из бальной залы в свои покои, где избавилась от платья, делавшего ее похожей на невесту, от туфелек и… от себя самой. Той, несбывшейся. Переоделась в мужской костюм, прихватила сундучок, спрятала под шалью волосы и потайными коридорами выбралась наружу, в дворцовый сад, а оттуда на улицу, где ждала запряженная четверкой карета. Закутанный в черное возница даже не обернулся, когда она запрыгнула внутрь, пытаясь сдержать бешеный стук сердца. Кони с места взяли в карьер. Экипаж покинул Вишенрог, миновал окрестные поля.

Герцогиня знала, что до утра ее не хватятся. Его Величество был слишком занят новым увлечением, чтобы вспоминать о преданной фаворитке, которая никогда и ни в чем ему не отказывала. И когда она спрыгнула с порожка кареты на мост через одну из рек, протекавших в окрестностях города, проводила взглядом экипаж с неразговорчивым возницей и вытащила из-за пояса портальный свиток, ощущение финальной точки в романе дурного толка стало оглушительным. На мгновение Агнуше показалось: мир замер, наблюдая за ней, гадая, не повернет ли она назад. Дрожащими пальцами эльфийка сорвала оплетку со свитка и прикрыла глаза от яркой вспышки. Ноздрей коснулся запах сочной травы и вечно весеннего ветра. Она шагнула к ним вслепую, подрагивая, как норовистая лошадь.

Они ждали ее с той стороны: советник Ксарион Перкатипотль и отряд галахадов – личных охранителей Мудрейшего. Ксарион почтительно коснулся ее запястья, а толчок ветра в спину подсказал, что портал в Ласурию закрылся, и только тогда Агнуша позволила себе открыть глаза.

Она увидела себя на склоне холма, по которому убегала вниз, к лесному озеру, серебрящаяся трава. Ветер нес тысячи ароматов, и ни один из них не отдавал спертым запахом человеческих жилищ. Вода едва слышно плескала на берег. В черной поверхности отражались яркие звезды и рябой лик луны, показавшейся Агнуше настоящей красавицей.

Эльфийка сунула в руки советнику сундучок и заторопилась вниз.

– Куда вы? – изумился Перкатипотль.

Герцогиня не ответила. Побежала к берегу, попутно избавляясь от одежды. Озеро встретило ее материнскими объятиями. Закрыв глаза, Агнуша легла на спину. Вода залила уши, шумела глухо, будто напевала. Впервые за долгие годы эльфийку накрыло ощущением безопасности и покоя, в котором растворялись постоянное напряжение и разочарования прошедших лет, глубокое одиночество.

Здесь и сейчас лесное озеро, отражающее холодные звезды Лималля, стало точкой в первом предложении нового романа… Романа ее жизни.

* * *