Зона-51

–Когда-то давным-давно, – улыбнулся уголками губ Стивенс. – С тех пор столько воды утекло, да и столько обстоятельств изменилось, что винить чей-либо характер бессмысленно. Никто в случившемся не виноват. Понимаешь все это, конечно, много лет спустя, наговорив друг другу глупостей и затаив в сердце обиду, но… ведь потом она уходит. Поздно, но мы все осознаем, прощаем друг друга и даже пытаемся соединиться вновь, но тут уж свое гнусное слово берет гордость. И часто бывает, что из-за нее мы не успеваем на этом свете сказать друг другу самое главное… Этого дерьма и во мне, и в покойнике Джимми было предостаточно, так что…

–Я потому и пришла к тебе, – сквозь слезы сказала миссис Энглтон. – Несмотря на то, что тогда, 16 лет назад, вы расстались на не очень хорошей ноте, я всегда знала, что ты объективен по отношению к Джеймсу. Ты говорил ему правду в глаза, невзирая на его чины и звания, и не боялся придать ее огласке, даже если сильные мира сего были категорически против.

–Поэтому я сегодня и здесь, а не в кресле, которое занимал Джим… – с горькой иронией констатировал Стивенс.

–Может, это и неплохо, – пожала плечами его собеседница. – Ты никому не подконтролен, сам себе хозяин. Кто может на тебя надавить, кто может связать тебе руки? Никто. Русские говорят, что молния бьет в высокое дерево – этому меня научил Анатолий Голицын. И, согласно этой теории, получается, что высокая должность – заведомое противопоказание к правде в любом ее виде, ведь эта самая молния, если правда ей не понравится (она вообще имеет такое свойство), куда вернее ударит в высокое дерево, чем в маленький пенек, каким может показаться обычный частный детектив с Манхэттена.

–Черт возьми, ты права. Но как этот простой сыщик может помочь своему покойному сановному другу?

–Он не был сановным, ты же знаешь. Хоть он и заглядывал им в рот и выполнял все их приказы беспрекословно, они все же съели его в 74-ом. За что? За то, что он устроил тотальную слежку за американцами, имевшими какое-либо отношение к Советам, желая тем самым оградить их, своих работодателей, от проблем…

–Так часто бывает, Сисли. Так чем я могу помочь? – вновь спросил хозяин кабинета.

–Я хочу, чтобы ты разобрался в обстоятельствах смерти моего мужа, – отрезала Сисли.

Стивенс задумался.

–Ты считаешь, что к его смерти кто-то приложил руку? – спросил он. – Но ведь сама же говоришь о том, что, будучи при должности, он был удобен и подконтролен, а после ухода – кому он вообще мог быть нужен? Для кого мог представлять опасность? И почему, если он и в самом деле знал что-то запредельное, они не разобрались с ним раньше?

–Нет, я не считаю его смерть насильственной, – помотала головой миссис Энглтон. – Как я и сказала, винить в случившемся можно разве что производителей сигарет да антидепрессантов, которые свели Джима в могилу. Нет, тут другое. Я не могу объяснить это словами, но убеждена, что его смерть пусть не впрямую, но все же связана с тайнами, в которые и он, и ты были погружены во время своей работы на Лэнгли.

–С какими?

Сисли мялась, очевидно, опасаясь произнести вслух то, что вертелось у нее на языке, но настойчивый горящий взгляд Уолтера вскоре сделал свое дело.

–«Голубая книга», – полушепотом ответила она. – Ведь, кажется, именно с ней были связаны результаты вашего расследования, которое вы вместе вели в Портленде в 71-ом?

–Да, но… тогда нам не дали сказать ни слова. Официальных результатов следствия нет.

–Ну и что? Так или иначе, все всё знали.

Уолтер задумался:

–Значит, ты думаешь, что ему не отомстили, а…

–…а наказали за обладание теми знаниями, которыми обладать не надо, если дорожишь жизнью, – подхватила его мысль Сисли. – Причем, наказал именно главный носитель этого знания, а не те солдаты на государственной службе, что, сами ничего не понимая, стоят на страже его.

–Вот даже как?! – вскинул брови Стивенс.

–Я так думаю, Уолт. И с каждым часом, анализируя последние дни Джима, все более укрепляюсь в этой мысли. Многое на это указывает. Например, то, что он умер, посмотрев по телевизору какое-то странное выступление полупьяного парня в чудаковатом костюме, который, как сказал сам Джеймс, выражался такими же шифровками, какими оперировали агенты «Голубой книги». Или то, что последние пару месяцев он только и говорил, что об этом проекте. Только и говорил, понимаешь? Я слишком долго живу на этом свете, чтобы верить в то, что случайности случайны.

Стивенс согласно кивнул в ответ. Он знал, что за тайнами «Голубой книги» давно охотились спецслужбы по обеим сторонам «железного занавеса», и понимал, что обладание ими запросто могло стоить жизни даже такому человеку, каким был Джеймс Энглтон.

Глава третья

02 июля 1959 года, Москва, СССР