Зона бабочки

Только далеко не сразу. Желающих стать профессиональными защитниками Отечества, как оказалось, было немало, и отнюдь не все при поступлении зависело от самого Германа, его знаний и умений. Экзамены он сдал, но не прошел по конкурсу. Однако унывать не стал и, устроившись на вагонзавод (в школе их обучали токарному делу), начал ждать призыва в армию. Рассчитывая, что вот уж там-то свой шанс точно не упустит.

Видимо, какие-то пометки в его документах в военкомате сделали, потому что проходить срочную службу довелось ему всего две недели и в какой-то непонятной воинской части под Москвой. Собственно, никакой службы и не было, а было сидение в казарме в обществе еще семи остриженных одногодков. Двоих из них он потом вновь встретил, уже в другом месте.

Это сидение закончилось тем, что их вывезли на полигон. И там, в присутствии группы мужчин в военной форме, но без каких-либо знаков различия, Герман, как и другие, должен был определить наличие замаскированных ям-ловушек. Это было очень похоже на его волжские тренировки, и он, благодаря никуда не подевавшейся сирене, без труда справился с заданием.

Это оказалось первой проверкой. Потом были и другие — и с минами, и со стрельбой… Что такое для командиров их солдаты? Всего лишь средство, причем такое, что всегда можно заменить равноценным.

Впрочем, испытания продолжались недолго. Промаявшись еще неделю в казарме — пока неторопливо раскручивались колеса армейской машины, — Герман с сопровождающим проделал путь на электричке до Москвы, а от Москвы, поездом, через Ярославль — до Вологды. А там уже его посадили в военный автофургон и повезли невесть куда.

Как потом выяснилось — в училище. Оно не значилось в списке тех военных учебных заведений СССР, куда можно подать документы и попробовать поступить. Это училище не только не афишировало себя, но, напротив, тщательно маскировалось. Его как бы и вовсе не существовало, и не знали о нем даже очень хорошо осведомленные о разных советских военных секретах господа из агрессивной Организации Североатлантического договора, то бишь НАТО.

Вот тогда и вспомнил Герман о жизненном узоре. Вспомнил — и даже немного испугался: неужели действительно все предопределено, и он попал именно туда, куда и должен был попасть по некой Высшей Воле? Правда, он тут же успокоил себя: если вектор этой Высшей Воли совпадает с вектором его, Германа Гридина, желаний — то что же тут плохого?

Но осадок, как говорится, остался.

Уже гораздо позже Герман узнал, что вопрос о его зачислении решался со скрипом. С одной стороны, и комсомолец, и спортсмен, и аттестат хороший, без троек, и по способностям своим необычным попадает сразу на «желто-зеленый» уровень. Но, с другой стороны, дед по материнской линии имел судимость. Тогда к таким вещам относились очень серьезно, и не одна карьера прерывалась, еще и не начавшись, из-за «несоответствующих» родственников, пусть даже и давно покинувших этот мир. И мать была в разводе.

Обо всех этих колебаниях и сомнениях Герман и не подозревал, что сберегло ему немало нервных клеток. И осадок пропал — не до осадка было. Он полностью отдался учебе.

А учеба была — о-го-го! Не только задачки у доски решать и сочинения писать, как в школе. Да, были и задачки — сугубо практические, и нечто, похожее на сочинения, тоже было, только касались они не образа Чичикова в поэме Гоголя «Мертвые души» и не трагедии русской деревни в лирике Есенина.

Психологическая и волевая подготовка. Ведение скоротечных огневых контактов. Рукопашный бой. Боевые перемещения. Воздушно-десантная подготовка. Минно-техническая подготовка. Обучение языкам. Работа в «скафандре».

И прочая, и прочая, и прочая. Пять лет подряд.

Плюс постоянная тренировка собственных экстраординарных способностей, выработка умения в нужное время быстро приводить себя в состояние сверхготовности. Любой дар нужно развивать и закреплять. Хотя, конечно, могло случиться и так, что вот он есть, дар, — а вот его уже нет. Несмотря на тренировки. Бог дал — бог взял… Ведь Герману так и не смогли объяснить, что же это за сирена такая, и откуда она взялась. Не смогли, потому что сами не знали.

Вместе с ним в группе были и те двое, с кем он пролеживал койки в подмосковной воинской части. Один не доучился. Исчез. А вместе с другим, Саней Столяровым, Герман после училища попал в группу «Омега». Потом Сани Столярова не стало, и они тщательно анализировали обстоятельства его гибели. Учились на ошибках.

Много чего было и в училище, и после. Особенно — после…

5

Нестерпимо защекотало в носу. Наташа громко, от души, чихнула и открыла глаза. Запустила палец в ноздрю и извлекла оттуда раздавленного рыжего муравья. Совсем рядышком с собственным лицом она увидела нижнюю часть велосипедного колеса — пыльная потертая резина, тронутые ржавчиной спицы и застрявший в них клок сена. Наташа перевела взгляд выше и обнаружила, что лежит на боку у сосны-ветерана, и над все так же привязанной к багажнику велосипеда сумкой роятся вездесущие мухи.