Зона бессмертного режима

«Тэк-с, — одобрил свои действия Ан, налил дистиллированной воды, довел раствор до кипения и поставил на холод остывать. — Нате, задавитесь».

На душе у него было пакостно — это что же, и дальше все будет так? Он, Хранитель Истины и Посвященный в Мудрость, будет готовить ширево для всякой сволоты? Здесь, в этом галактическом гадюшнике, летящем по эллиптической орбите? Ну, блин, жизнь, в пору околеть. Только вот и тут засада, наиполнейший облом. Он же происходит из Касты Бессмертных, из тех, у кого дезактивирован ген, отвечающий за старение. А значит, сам он и его потомки будут гнить на этой чертовой Нибиру до скончания веков — так решил наигуманнейший и наисправедливейший имперский суд. Собственно, как до скончания веков — нужны, естественно, процедуры, профилактические вакцинации, но все равно это очень надолго. Можно, конечно, исхитриться и всадить пику-кишкорез себе под подбородок. Твердо, глубоко, чтобы раз и навсегда. Но это табу, тяжкий грех, нарушение Гармонии — страшно распоряжаться тем, что тебе не принадлежит. Так что придется скоблиться дальше, выживать, коптить искусственное небо Нибиру. Впрочем, какое там, к черту, небо — хаос перекрытий подземной тюрьмы, расположенной у самой преисподней.

«Да, черт меня трижды побери, сдохнуть мы всегда успеем. — Ан глубокомысленно вздохнул, тронул запотевшую реторту и ловко перелил ее содержимое в посудину с герметичной пробкой. Хмыкнул, посмотрел на свет, прищурившись, прикинул уровень и несколько понизил его при помощи двухштокового шприца. — Заслужил. Перебьются…»

За стеной в это время послышался шум, крики, ругань, конкретные удары по живому. Вне всякого сомнения — звуки драки.

— Дьявол, поимей свою мать, опять, — с чуством матюгнулся Ан, распахнул пинком дверь и увидел на полу своих отпрысков, сыновей Энлиля и Энки. В крови, в соплях, в злобе, сплетенных в крепких, отнюдь не братских объятьях. Снова, видимо, выясняющих отношения. А чего, собственно, выяснять-то — Энки, хоть и старший, первенец, однако Энлиль рожден сестрой Ана. Следовательно, он более «чистого семени» и является прямым законным наследником. Только вот чего? Родовой дворец, рабы, угодья, персональный звездолет — все в прошлом. Сейчас — только закут лазарета да возможность не работать в шахте. Не махать теллуриевым кайлом, добывая вредоносный раданий. Эх, дети, дети, молодо-фиолетово…

— А ну-ка брейк! — зверем глянул Ан на своих наследников. Те остановились, расцепили объятья и замерли в ожидании. — Я вам говорил, что в ваших жилах течет одна кровь? И крайне неразумно проливать ее друг у друга? А?

— Да, отец, — синхронно проглотили слюни Энлиль с Энки. — Говорили.

— Так сколько раз можно повторять? — взорвался Ан. — Или, может, зарубить это на ваших глупых головах, на которых хоть кол теши? А?

— Нет, отец, рубить не надо, — хором ответили Энки и Энлиль. — Мы уже все поняли. Осознали до глубины души.

Они отлично знали, что рука у Ана тяжелая и длинная. Впрочем, как и нога.

— Ладно, — с легкостью согласился тот, быстро сменил гнев на милость и требовательно взмахнул рукой: — Ну, показывайте.

— Да, отец, — встрепенулись дети и вытащили самодельные тетради. — Вот, пожалуйста… Трином с кубическим двучленом в септонатуре круга. В частных производных. Как вы велели.

— Гм, — быстро глянул Ан, моментально вник и сделался доволен — все было верно, причем у обоих. А ведь наверняка не списывали… — Так, — одобрил он, отложил в сторону тетради и с отеческой улыбкой, напоминающей оскал, посмотрел на сыновей. — С этим ладно, а ну-ка как с другим? Двойная атака в пах и челюсть. Энлиль первым номером, Энки вторым. Вперед!

Вот так и никак иначе — в здоровом теле здоровый дух. Лозунг сей был всегда его основополагающим принципом, главным жизненным кредо. Недаром же в свое время он был не только Хранителем и Корректором, но и Шеф-инструктором Вседорбийской прессконтактной Кик-лиги. Обладателем почетного восьмого трана, супермастером хлипкидо, главзиганом супергильдии боевого бур-шу. Дьявол, поимей свою тещу, неужели это когда-то было?

— Хурр! Хурр! — Дети между тем встали в боевую позицию, сблизились, страшно закричали и принялись пинать друг друга в пах и атаковать в подбородок. Причем грамотно, по всей науке, как отец учил: с притопом, реверсом, финтами, волной, экспрессией и концентрацией. Еще слава богу, что и блоки у них были поставлены как надо…

— Ну все, ша, брейк, — скомандовал Ан, доброжелательно оскалился, погладил сыновей по головам, а в это время отворилась дверь и в лазарет пожаловал Хорек.

— Далан на тайман[59], лепила. Мудями шевели, утес[60] тебя хочет.

Он был блатным среднего звена — юркий, жилистый, с татуированными щеками — и состоял в кодле у Алалу, «вора от всевышнего», утеса зоны.

— Тайман на далан, — отозвался Аи, оценивающе прищурился и подтолкнул Энлиля с Энки к двери: — Идите, дети, идите. Делайте урок. — Он посмотрел им вслед, коротко вздохнул и с ледяной улыбкой повернулся к уркагану: — Что-то ты сегодня рано. Пойду посмотрю, остыло ли. Не скучай.