Зона бессмертного режима

— У меня восемь сбитых бортов, два ранения и четыре тарана, из которых половина ночные, — простецки ухмыльнулся Нинурта. — Ты вот, брат, в лобовую когда-нибудь ходил? Под кинжальным плазменным огнем? В астероидной каше? Под чужим протонно-тритиевым светилом? На честном слове и на одном крыле? По выражению глаз вижу — не ходил. И уже навряд ли пойдешь. А пикирование на бреющем в турбулентном субрежиме? Под сплошным, пробирающим до самых…

— Ладно, дружок, лети, — перебил его Ан и отечески кивнул своим рогатым капюшоном. — И возвращайся с победой. Главное, запчасть эту чертову привези. Ну а если что не так, сам знаешь…

— Да, жизнь копейка, судьба индейка. Все мы, генерал, обязательно когда-нибудь да сдохнем, — в тон ему ответствовал Нинурта, быстро сделал респект-салют и моментом скрылся в недрах планетоида. Миг — и «Тангенс» огромным фаллосом взмыл в измаранное дымом небо. Сделал стремительный вираж, лег на крыло, превратился в точку и наконец исчез. А нефть, деготь, смолы и асфальт все горели и горели вокруг своим чадным пламенем. Что там происходило наверху, за дымной пеленой, было не видно. Но что-то происходило точно — голос Зу, вещавший гадости, неожиданно замолк, сменился хрипом, затем наступила тишина, однако длилась она недолго. Вскоре пауза была нарушена, и все вздохнули с облегчением — это объявился Нинурта.

— Есть, — сказал он в эфир. — Гвардейский порядок. Жду в квадрате восемь бис на северо-запад от Ниппура. Жду с победой.

— А ну по машинам! — рявкнул Ан, массы задрались в гравикары, и те стремительно, на предельной скорости, понеслись над огненной стихией. Словно на крыльях радости, в нетерпении и ликовании. Все изнывали от любопытства и желания узнать детали — ну как же все случилось-то, ну как, ну как?

Да если на словах, то очень просто. Стремительно взлетев и сделав боевой вираж, Нинурта сразу же увидел супостата — тот висел над центром связи Ниппура и являл собою идеальную мишень. Неподвижную, легко бронированную, четко различимую в лучах светила. И Нинурта, как это и полагается асу, не упустил свой шанс — стремительно спикировал, вышел на дистанцию и ударил реактивным гарпуном, предназначенным для охоты на китов. Попал хорошо, прямо в жерло пушки. Затем с лихостью метнул выбрасываемый невод, добавил с силой механическим багром и наконец неотвратимо мощно, всей массой планетоида, стал припечатывать противника к поверхности земли. Со стороны посмотреть — «Тангенс» мастерски брал «Ротацию» на конус. Она было закочевряжилась, заарканилась, попыталась сопротивляться, да только какое там — жалкой, опутанной сетью, с пробитой рубкой и нефункционирующей пушкой куда ей было до летающего фаллоса. Через минуту все было кончено — «Тангенс» алчно завалил «Ротацию» и подмял ее, сердечную, под себя. Недолго мучилась старушка в бандита опытных руках. Ромашки спрятались, поникли лютики…

Когда Ан со своими прибыл на место, там уже действительно был полный порядок: Зу лежал окровавленный, без сознания и штанов, кверху голым задом и физиономией в землю. Рядом стоял Нинурта, бдел, пестовал штатный бластер, на его лице читались гнев, гордость, мужество, праведная ярость и чувство долга. Что-то в нем было от памятника, от теллуриевого монумента.

— Вот, генерал, — протянул он матрицу, маленький, невзрачный кристалл. — Ваше задание выполнено. — Вытянулся, замер, сделал респект-салют. — Докладываю. С нашей стороны потерь нет, вооружение, снаряжение полностью, оба планетоида в порядке. То есть подлежат ремонту. Капитальному.

Как есть орел лихой, газак степной. Смелый, отчаянный и удалой. Щелочь земли дорбийской. Жаль вот только, что мало уцелело их во время Третьей Великой Чистки.

— Ладно, молодец, дружок. — Ан принял кристалл, взвесил на руке и трижды по-отечески облобызал Нинурту. — Благодарствую. За нами не пропадет. — Он с чувством отстранился, тяжело вздохнул и пальцем поманил Энлиля, не решающегося подойти. — Катись сюда, придурок. На вот тебе, матрицу, засунь куда поглубже. И насчет обеда распорядись. Десерт я тебе лично обеспечу. Давай..

А Зу тем временем попал в лапы профи. Красноглаз и Мочегон принялись вязать ему конечности, качественно шмонать и радикальнейше приводить в чувство, дабы он был всецело готов для предстоящей беседы. Процесс шел активно, споро, любо-дорого было посмотреть.

— Ну что, попался, гад? — подрулил а с улыбочкой Нинти, фыркнула, прищурилась и положила откровенный взгляд, оценивающий и очень женский. — Фи, а ведь и впрямь бедная Эрешкигаль. М-да. Надо будет как-нибудь утешить ее, бедняжку.

Чувствовалось, однако, что ей было как-то невесело.

— Ладно, как управитесь, подтягивайтесь в Ниппур. Я буду в штабе.

Ждать, пока закончат профи, Ан не стал, приказал везти себя в Киур[198] , где располагался главный коммуникационный центр, для дальнейших разбирательств. А кроме всего прочего, ему зверски хотелось есть, все эти перипетии и катаклизмы ничуть не трогали его пищеварения.

— Да, отец, конечно, отец, — с радостью кивнул Энлиль. — У нас сегодня колбаски из рептилий.