Зона благодати

- Прикрывай! - Сергей уложил ствол ППШ на податливый край бруствера и короткими очередями начал бить в заполненное мятущимися тенями пространство на склоне холма, ниже медленно отступающих к вершине солдат. Воспользовавшись поддержкой, сержант разрядил в подсвеченного прожектором врага последний гранатомёт и, под трассирующей завесой сменивших уже три автомата Гейгера с Шепетовым, прикрываемый экономным огнем второго номера, добрался до блиндажа. Расстреляв магазин, следом за Ивановым за бруствер вбежал Сергиенко.

Слева загрохотала непрерывным огнём ЗСУ. В нарушение всех правил, Юрьев расстрелял полную, судя по длительности стрельбы, обойму без всякого перерыва на охлаждение работавших практически на прогар стволов. Занявшие круговую оборону последние защитники лагеря не жалели патронов, выпуская в окружающую позицию темноту один дисковый магазин за другим. Благо, слегка успевавших остыть от непрерывного огня автоматов хватало. Пятнадцать штук на вошедших в ярость стрельбы бойцов. Только израсходовав один ряд заранее снаряжённых и уложенных в желоба магазинов, сержант спохватился и дал команду прекратить стрельбу. Навалившаяся после отбоя тишина показалась Сергею верным признаком глухоты. Он помассировал виски ладонями и сквозь скрип натираемой кожи всё-таки различил окружающие его звуки. Тяжёлое людское дыхание, тарахтение дизеля и стук упавшего на бетон автомата.

Сержант матюкнулся, подобрал свалившееся в суматохе оружие. Стукнули по броне подбитые сапоги, к ним на позицию соскочил Юрьев.

- Спасибо, мужики - слегка надтреснутым голосом сказал лейтенант собравшимся под фонарём стрелкам - дожили таки мы до рассвета.

Все в едином порыве обернули к востоку. Там, слегка теряясь в громоздящихся у горизонта облаках, робкой зеленью пробивался к небесам первый рассветный луч.

- Я думал, всего минут двадцать прошло - сказал Гейгер.

Лейтенант посмотрел на светящийся циферблат своих 'Командирских'.

- Больше часа держались - сказал Юрьев - если быть совсем точным - час семнадцать.

Он посмотрел на слегка отходящих после боя солдат, перевёл взгляд на оружие и резко подобравшись, скомандовал.

- Перезарядить автоматы! Расслабились, вашу мать!

Торопливо воткнув полные магазины, четвёрка защитников рассредоточилась по охраняемому периметру. Бывало, кляксы атаковали при первых лучах ещё не полностью взошедшего солнца. Когда оранжевый диск отрывался от линии горизонта, новых нападений можно было не опасаться. Но пока, Юрьев был прав, потеря бдительности легко становилась потерей жизни. Как бы не хотелось верить в подобную мрачную перспективу после пережитых ужасов ночи.

'Я славлю тебя, Ра величавый, дарующий жизнь всем существам!' - слова древнего гимна, давным-давно прочитанного в одной из популярных исторических книг из библиотеки жены, учителя истории, сами собой всплыли в памяти Шепетова. Над волнистой линией далёких холмов гигантским щитом поднялся солнечный диск, в полную силу осветив всё так же безмятежную степь под вечно спокойным небом и муравьиную суету людей на развалинах лагеря.

Разрушения оказалась гораздо серьёзнее, чем казалось в прочерченной трассами очередей ночи. Один барак сгорел почти полностью, запалив два соседних, от которых удалось отстоять меньше половины стен и крыши. Первый цех, в котором собирались металлоконструкции, восстановлению практически не подлежал. Кроме обвалившихся стен, в полную негодность пришла кран-балка, на ночь загнанная на осмотровую площадку на дальней от входных ворот стене, куда пришёлся таранный удар чёрного бруса. Смятые сварочные посты и прочее оборудование можно было восстановить, но электроэнергией их обеспечить лагерная энергоцентраль была не в состоянии. Основной и резервный генераторы были выведены из строя сильнейшим скачком напряжения, попутно спалившим обмотки трансформаторов и большую часть силовых линий. Как это получилось, не мог понять ни один хоть как-то разбирающийся в электротехнике человек. Такого просто не могло быть, но факт, как говорится, имел место.

Подогнав к станции из тупика дизель-секцию монтажного поезда, бросили времянки к столовой и конторе, где развернули полевой госпиталь. Живыми вытащить из-под завалов удалось двенадцать человек, многим требовалась срочная операция. Два лагерных врача и фельдшер к вечеру уже валились с ног от усталости, но смогли сделать всё, что могли. Троих, к сожалению, спасти так и не удалось. Их похоронили на скромном кладбище, с обратной стороны холма, рядом с двумя десятками тех, кого нашли уже без признаков жизни. Без вести пропало семьдесят восемь человек из двухсот тридцати, общие безвозвратные потери превысили на одного сотню. Почти половина из них пришлась на охранников и разведчиков, в общий строй на площади перед Юрьевым смогли встать только трое. Из пятидесяти двух.

- Благодарю за службу! - только и смог сказать Юрьев.