Зона благодати

Сочетание привычного и необычного - так для себя сформулировал Шепетов виды затерянного в лесах посёлка. Казалось, что почти такие же дома стояли здесь и пятьдесят и сто лет назад - крепко рубленные избы с маленькими окнами, крытые дранкой и посеревшим осиновым лемехом. Большой двор, куда вели двухстворчатые ворота под сложенными углом массивными сосновыми, а может и лиственничными досками. Сараи и баня на заднем плане, обязательный палисадник перед окнами, по летней поре сплошь покрытый цветами самых разных форм и оттенков.

Легко представить, как открываются тяжёлые, скрепленные широкими кованными полосами, воротины и под узды выводит лошадку крепкий бородатый мужик, внимательно посверкивая по сторонам из-под густых бровей дотошным староверческим взглядом. Холщовая поддевка перепоясана витым кожаным ремешком, штаны с выпуском и густо крашенные гуталином, смешанным со свойским свиным салом, но, не смотря ни на что, всё так же скрипучие сапоги.

Ах да, за пояс всенепременно заткнут топор бритвенной остроты, под грудой мешков в телеге, у самого дна, таится лоток хитника и дедовская ещё, отполированная до блеска мозолистыми руками, рогулька для заветных горок и мест.

Как и было здесь с тех, ещё Демидовских времён.

Куда они попали, Шепетов узнал в магазине, где слева от входа, под застекленными рамками с непонятными черно-белыми грамотами, был вывешена карта 'Горноуральского городского округа'. Отмеченный красным кружком посёлок Северка затерялся почти в самом верху, среди зелёного цвета , залившего большую часть весьма подробной карты. Леса и леса кругом, для их задания абсолютно бесперспективные.

Настоящая цель была всего лишь в полусотне километров восточнее, за массивом тайги и цепью невысоких, но от этого не менее настоящих уральских гор. Горно-Уральск, город индустриальных гигантов первых пятилеток, танковая кузница в годы войны и крупный транспортный узел, где всегда можно затеряться среди толп приезжего народа. Но до него разведчиков отделяли пятьдесят километров по прямой, одна дорога, два автобусных маршрута в сутки и безжалостный лимит времени на возвращение.

Оставшиеся шесть с половиной часов им придётся пробыть здесь, собирая информацию всеми возможными способами, не привлекающими назойливого внимания местных жителей или того пуще - уполномоченных органов. Хотя, откуда им взяться, в подобной глуши?

Шли они теперь весьма медленно. Гейгер не собирался тратить единственную плёнку на фотолетопись банальной деревенской жизни, а старался ухватить одним кадром сразу несколько чудных и непонятных на первый взгляд новшеств, появившийся в крестьянском быту за прошедшие после их отбытия с этой Земли пятьдесят с лишним лет. Карта в магазине была выпущена в две тысячи седьмом году, как значилось в её левом верхнем углу.

Они прошли мимо уже второго дома, где к смотрящей на юг стене было прикреплён на изогнутой штанге белый вогнутый диск с вынесенной вперёд на тонком креплении прямоугольной коробкой. Всё это напомнило Шепетову фонарь-рефлектор, но вогнутая поверхность была не зеркальной, а матово-белой с нанесёнными как по трафарету красными и синими буквами. К тому же 'фонарь' смотрел куда-то в небо и не имел ни малейшего признака лампы накаливания.

Гейгер потратил несколько кадров, фотографируя странное новшество. Так же тщательно он запечатлел стоявший на обочине трактор с огромными задними колёсами, через отсутствующие боковые листы капота буквально впритык сфотографировал двигатель.

После пустыря дома были с обеих сторон улицы. Такие же бревенчатые избы, в одной ярко выделялись рамы приземистых окон. Непривычно ярко-белые, со стёклами немыслимой гладкости.

На улице никого не было, они шли не спеша, приглядываясь и прислушиваясь. Где-то блеяли козы, брехали собаки, с другого конца деревни доносилось приглушенное завывание циркулярной пилы. В неподвижном воздухе ощущались слабые запахи сена вперемешку с запахом дыма. Видимо, деревенские топили стоявшие в глубине дворов бани, готовясь к субботней помывке.

- Богато живут - сказал Шепетов - вот, даже электричество в каждый дом провели.

Ряд опорных столбов с подвешенными проводами был от них по правую руку. Вбитая в землю бетонная свая, к ней толстой проволокой в несколько рядов буквально прикручено посеревшее от дождей и ветров бревно.

Уже знакомая им машина остановилась у крайнего справа дома, где за резным палисадником стоял оббитый наклонными полосами молочно-кофейного цвета добротный дом с пристройками и мансардой под ломаной крышей. Остальные дома на улице обходились одним этажом.

- Кулак - иронично сказал Карл, наведя на дом объектив фотокамеры. Щёлкнул затвор, немец взвёл рычажок перемотки - и никому до него нет дела.

- Наверное - согласился Шепетов - стало быть, контрреволюция здесь победила. Смотри, а вот и он сам выходит!