Зона действия

Яшка уже давно потерял из вида Жору Айропетяна и теперь шел медленно, узнавал знакомых парней и девчат. Всех их он нередко встречал то на строительных площадках, то в поселке. Но они не были ему настолько близки, чтобы кого-то из них вот сейчас остановить и спросить: «Как мне жить дальше?» Он уже с утра не видел Марфушу и Антошку, их ему сейчас особенно не хватало. Яшка увидел на садовой скамейке Хромого Коменданта и обрадовался. Вот кто может помочь ему — Хромой Комендант, прошедший огни и воды и медные трубы, который почти первым пришел сюда, к подножью Маяковой горы.

И Яшка уверенно повернул к скамейке. Старик посмотрел на мальчика и тревожно спросил:

— Как дела, внучек?

И Яшка, присев на скамейку, неожиданно для себя всхлипнул, нисколько не стесняясь слез.

Хромой Комендант погладил паренька по голове и тихо сказал:

— А ты поплачь, поплачь. Сейчас, главное, тебе не заблудиться, внучек.

— Глеба Коржецкого вызвали в профком, — вытирая слезы, сказал Яшка. — Из-за папы, наверное.

Хромой Комендант кивнул и постучал костылем по земле.

— Зря на завком, однако, не вызывают, — согласился он. И, тяжело приподнимаясь со скамейки, спросил: — А мы разве посторонние люди? Поди, не выгонят?

Яшка шел рядом с ковыляющим стариком, и ему становилось все легче и легче. Он верил, что Хромой Комендант не даст совершиться несправедливости.

Дверь профкома была открыта, из кабинета валил дым, разговор шел на высоких тонах. Яшка различил пронзительный до крикливости голос Горяева.

— Мы не позволим! Не позволим порочить наших маяков, которые освещают наше движение вперед, к коммунизму!

Хромой Комендант прошел в кабинет и, кивнув присутствующим, сел на свободный стул.

— Чем обязан? — строго спросил Горяев, недоуменно пожимая плечами.

— Считайте, что пришел старик, бывший строитель, и желает разобраться, что к чему. Надеюсь, не будете возражать, товарищи?

Горяев махнул рукой, как бы подчеркивая этим жестом, что не будем зря терять времени и рассусоливать с пенсионерами. И, уже обращаясь непосредственно к комсоргу, продолжал:

— Я еще и еще раз подчеркиваю, что вы, товарищ Коржецкий, политически близорукий вожак молодежи! Это не голословное обвинение, это констатация фактов. Я удивлен, что человек, возглавляющий комсомол Всесоюзной стройки, не понимает и не может оценить великое значение соревнования за коммунистический труд!

Представляете, дорогие товарищи, я дал команду по возможности поддерживать, в смысле снабжения, бригаду Лорина. Думаю, вы не станете возражать, что стройке нужен коллектив, по которому надо равняться. И вот Коржецкий самовольно, как ярый анархист, восстанавливает комсомолию против нашего маяка и организует так называемый рейд. И начинает вставлять палки в колеса: Лорину, мол, много внимания, он, мол, его не заслуживает. А это — в корне неверная постановка вопроса. Маяков надо растить.

Горяев еще раз оглядел всех присутствующих и, видимо, оставшись удовлетворенным произнесенной речью, которая, как, наверное, ему показалось, произвела впечатление, сел за свой председательский стол.

Наступило молчание. Мужчины чиркали спичками. Горяева встревожила эта затянувшаяся пауза, и он обратился к Яшкиному отцу:

— Товарищ Лорин, просим высказать свои соображения.

Лорин, кругленький, белобрысый, с начинающим вываливаться из-за брючного ремня животом, встал как-то робко, начал говорить боязливо, даже зачем-то чуток втянув шею в плечи.

— Я что — я ничего, — неопределенно начал он. — Дал триста процентов, а поднатужусь — могу и четыреста!

Горяев громко захлопал в ладоши, но, поняв, что его никто не поддерживает, спрятал руки и поучительно сказал:

— А ты по существу.

Лорин смелел. Он легонько пристукнул ладонью по столу и ткнул пальцем в сторону Коржецкого:

— По существу и говорю. Мы ведь с ним вместе кости на Маяковой горе морозили, хлеб на костре отогревали. Думал: друг на всю жизнь! А этот друг стал злейшим врагом. Где я ему дорогу пересек? Жену по его инициативе обвинили в воровстве и уволили. Сына, моего кровного сына, этот так называемый вожак забрал к себе.

Профкомовцы заерзали. Многие не знали, что Яшка ушел из дома. Лорин ударил рукой в грудь и спросил:

— Скажите, по советским законам имеет право этот гражданин с комсомольским значком лишать меня сына, которого…

Он только сейчас увидел Яшку. Тот, прислонившись к косяку, стоял в коридоре. Яшку трясло мелкой дрожью, словно он озяб, хотя на улице стояла тридцатиградусная жара.

— Постыдись, папа. Я ведь тебя любил, — тихо сказал Яшка и медленно пошел по коридору на выход.

— Вот видишь, Коржецкий, что ты наделал? — донесся до него скрипучий голос Горяева. — Ты за все это ответишь партийным билетом.

Глава четырнадцатая. У Пашки и Машки. Ребята слышат разговор у бетонорастворного узла. Управляющий в гостях у Хромого Коменданта

И хотя водолазы еще работали, процеживая озеро, оцепление после первого взрыва было снято.