Зона для Сёмы–Поинта

«Мои вещи уже просмотрены тобой! Ничего нужного и полезного для тебя у меня нет! Сложи все вещи в баул и скажи напарнику, что все в порядке: пусть отведет меня на место!»

Словно сомнамбула сержант молча сложил вещи Семы–Поинта в баул и туда же принялся складывать вещи, отобранные у других осужденных, в буквальном смысле расценив приказ Семы–Поинта: «Сложить все вещи в баул!»

Очень хотелось Семе–Поинту не останавливать сержанта в его рвении, но он прекрасно понял, что даже если он полностью сотрет память сержанта, его напарник начнет его донимать расспросами: куда делись вещи, которые они отшмонали? А то и вновь решит произвести повторный обыск. Поэтому Сема–Поинт удовлетворился двумя пятидесятирублевыми купюрами и зажигалкой, резонно предположив, что пропажа одной зажигалки из пяти и двух купюр из шести или семи окажется незаметной для конвоя.

Когда Сему–Поинта вернули к его приятелям, Филимон спросил:

— Ну, как шмон?

— Нормально! — подмигнул Сема–Поинт, незаметно засветив ему пятидесятирублевую купюру.

— Что, ловкость рук и никакого мошенничества? — понимающе улыбнулся Филимон. — Это надо же! Стянуть из‑под носа мента, производящего шмон, деньги, это уметь надо! — он явно восхищался Семой–Пойнтом, уверенный, что тот просто украл купюру.

Сема–Поинт не стал разубеждать его, но заметил:

— Какое тут умение? Просто повезло: сержант не во время отвлекся, а я сунул деньги в карман.

— А как сигареты?

— И сигареты на месте!

— Ну, ты и жучара! — одобрительно воскликнул Филимон. — Держи пять! — протянул он руку.

— Отдашь десять! — вновь подмигнул Сема-Поинт, отвечая ему рукопожатием.

К счастью, предположения Филимона не оправдались, и к ним никого более не только не подселили, а к тому же на одной из остановок из их «купе» выдернули двух зэков, которые были вызваны для проведения следственного эксперимента. Стало намного свободнее.

Кроме жадности, конвой к тому же был еще и ленивым.

По всем правилам перевозки осужденных по железной дороге, конвоиры были обязаны не менее двух раз водить их в туалет и раздавать питьевую воду через каждые четыре часа, причем один раз в сутки — кипяток. Но эти правила, по всему, были явно написаны не дня вологодского конвоя, и злостно предавались ими игнору.

Не в силах терпеть, некоторые использовали полиэтиленовые пакеты, чтобы сходить по малому. Пакеты рвались, и в вагоне как правило сильно воняло мочой.

К концу первого дня поездки едва не дошло до настоящего бунта в вагоне, и чтобы утихомирить и успокоить недовольных зэков, начальник караула твердо пообещал, что водить и поить их будут, согласно «утвержденным правилам для перевозки осужденных». Нужно заметить, что свое слово он сдержал, и более эксцессов с водой и туалетом не было.

Во время следования по этапу Семе–Поинту пару раз удалось уединиться с Семеоном и кратковременно пообщаться. Эти общения были хоть и короткими, но полезными для них обоих.

В первый раз они устроились в дальнем уголке второго яруса, воспользовавшись тем, что остальные увлеклись приготовлением чифиря.

Автор считает приготовление чифиря самым настоящим священнодействием для зэков и столь занимательным, что пришел к выводу о необходимости рассказать об этом своему Читателю.

На вопрос, что нужно иметь в наличии для того, чтобы заварить чай, ответит любой, даже самый маленький ребенок. Нужна емкость, где можно будет вскипятить воду и заварить чай, также вода и, самое главное, непосредственно чай, то есть заварка. Наливай в емкость воду, ставь емкость на плиту, доведи воду до кипения и сыпь заварку в кипяток. После чего дай чаю завариться, выстояться, и разливай по стаканам. Как говорится, все проще простого.