Зона комфорта. Создайте жизнь, которую полюбите. Меньше стресса – больше энергии!

То, о чем я расскажу, пойдет вразрез с тем, что вы слышали от других. Даже рискну предположить, что с таким подходом к Зоне комфорта вы еще не сталкивались. Я приглашаю вас открыть для себя эту новую парадигму, которая изменит все – как вы работаете и развлекаетесь, живете в комфорте или страдаете, преуспеваете или терпите неудачи, избегаете проблем или развиваетесь.

МОЯ ЖИЗНЬ ВНЕ ЗОНЫ КОМФОРТА

«Ты никогда ничего не добьешься одними мечтами»… «Будь ближе к реальности»… В детстве мне не раз доводилось слышать такие слова, ведь сколько себя помню, я была мечтательницей. У меня было глубокое внутреннее призвание и видения, гораздо более масштабные, чем я сама. Я смотрела на мир сквозь розовые очки и с радостью стремилась найти плюс в любой ситуации – даже несмотря на то, что проблемы сопровождали меня постоянно, с самого рождения, а жизнь моя была сплошным беспорядком и дискомфортом.

В первые несколько лет я часто оставалась у бабушки с дедушкой, пока мама работала, и не воспринимала наши тяжелые семейные обстоятельства как часть своей личности. Я не понимала, что мама борется за существование. Думаю, в то время меня можно было бы назвать живым доказательством пословицы «Меньше знаешь – крепче спишь». Затем мы переехали от бабушки с дедушкой, я пошла в начальную школу, и началась критика.

Каждое утро, когда я входила в класс, меня дразнили из-за пятен и дыр на моей одежде, которая часто доставалась мне уже поношенной. Иногда мне приходилось носить одни и те же вещи несколько дней подряд. Когда наступало время обеда, сотрудница кафетерия на кассе говорила мне – достаточно громко для того, чтобы мои одноклассники слышали: «Твой обед бесплатный».

На переменах мои одноклассники собирались вокруг качелей поболтать об увлечениях, вылазках в интересные места и семейных поездках вместе с папой и мамой. Я никогда не участвовала в этих разговорах. Моя мать-одиночка получала пособие и одна воспитывала четверых детей. Отец к этому времени ушел от нас. Он был одним из четверых мужчин, которые на протяжении моих детских лет претендовали на то, чтобы называть меня своей дочерью.

Год за годом я терпела осуждение и насмешки из-за того, что была недостаточно умна, недостаточно худа и недостаточно популярна. Но клеймо «недостаточно» не вязалось с моим внутренним ощущением собственной ценности, которое жило где-то в самой глубине моего существа.

Не только одноклассники смотрели на меня косо. Учителя заметили, что мне тяжело давалась учеба и, скрепя сердце, начали заниматься со мной после уроков, поскольку я усваивала материал медленнее других.

Дома жизнь была ничуть не легче. На самом деле я радовалась возможности ходить в школу, сколько бы насмешек на меня ни обрушивали и какое бы отторжение я ни получала. В этом плане школа была настоящим спасением, и я привыкла терпеливо переносить дискомфорт, который там ощущала.

Собственно, мне твердили, что дискомфорт – это хорошо.

«Если ты хочешь чего-то добиться, тебе придется выйти из зоны комфорта», – часто повторяла моя учительница. Мой дедушка вторил ей: «Ты никогда ни в чем не достигнешь успеха, если тебе будет слишком комфортно». И как-то в раздевалке на уроке физкультуры я услышала, как одна девочка говорила другой: «Красота требует жертв».

Казалось, все разделяли эту странную идею о том, что уровень моего успеха и ценности каким-то образом связан с уровнем боли и дискомфорта, которые я была готова вытерпеть. И возникни у меня желание изменить свою жизнь, мне пришлось бы выйти из зоны комфорта и начать испытывать неудобства.

Несмотря на все трудности, мне действительно хотелось изменить свою жизнь. Я хотела вырасти, чтобы добиться чего-то значительного, помогать другим и сделать этот мир лучше. Эта истина глубоко укоренилась в моем сердце, хотя казалось, что никто, кроме меня, не верил в мои мечты.

«Однажды я напишу настоящую книгу, и она изменит мир», – сказала я в третьем классе своей учительнице, сдавая ей свой первый писательский опыт – мини-книгу об Аврааме Линкольне, которую мы должны были написать дома. Я до сих пор помню насмешливое выражение ее лица и пренебрежительный смех, красноречиво говорившие: «Кристен, ты посредственный читатель и писатель. Хоть бы один роман прочла на моих уроках! Тебе никогда в жизни не написать книгу».