Зона опасности

— Конечно, но мне нужно больше информации. Покажи ей снимок еще раз. И если она его помнит, могут помнить и другие. Так что продолжай показывать фотографию, идет?

— Деньги твои, странник. Бутылка в обмен на имя, правильно? И еще одна за работу. «Чивас», ну и, может, «Кохиба», а то и две в придачу. Или «Черчилль». Люблю хорошие сигары.

— Послушай, а кто ты, черт возьми, такой?

— Ты хочешь сказать, кем я, черт возьми, был, южанин? — Янки, показав гнилые зубы, улыбнулся. — Я уж почти и забыл. Теперь я просто джентльмен с улицы. Давай жратву.

Кофейня оказалась безымянным заведением на джерсийской магистрали. Мэгги оглядывала ярко освещенный зал, в котором и в этот поздний час было полно народу, пока глаза ее не остановились на знакомой фигуре в дальней кабинке. Бобби был в цивильной одежде — твидовый пиджак, джинсы. Она подошла к нему, скользнула в кабинку.

— Спасибо, что пришел, Бобби.

— Да ну, чего там, пожалуйста. Донни снаружи?

— Нет. Я сама вела машину. Мою, старую. Мама почему-то сохранила ее. Как и «мерседес» Джеймса.

Бобби встревожился:

— Лучше бы тебя привез Донни.

— За мной никто не ехал. Я проверила. Но ФБР, скорее всего, знает, что я здесь. Я звонила тебе из папиного дома.

К ним подошла улыбающаяся официантка с блокнотом.

— Кофе, пожалуйста, — сказала Мэгги.

Бобби заказал омлет, картошку и тост — каждому.

— У тебя усталый вид, — заметил он, когда официантка ушла.

— Я видела О'Мэлли, — резко ответила Мэгги. — Он присылал за мной своих бандюг.

— Они не били тебя? — быстро спросил Бобби.

— Нет. Но Джимми у О'Мэлли. Я слышала запись — он плакал и звал меня.

— Ох, Андреа, любовь моя… — Бобби, похоже, и сам не понял, что сказал.

Официантка принесла еду, и Мэгги, едва дождавшись, когда девушка отойдет, наклонилась к Бобби.

— Устрой мне встречу с папой, Бобби. Если я смогу поговорить с ним, я, возможно, заставлю его все понять.

— Понять что? Нет, погоди. О чем ты говоришь?

— О том, что О'Мэлли знает: папа жив. Несколько недель назад убили гробовщика, Альдо Риччи. Горло у него было перерезано, а язык протянут сквозь разрез.

Бобби словно окаменел.

— Впервые слышу. Риччи заплатили за молчание кучу денег.

— Как бы там ни было, О'Мэлли сказал мне, что хочет встретиться с папой.

Патрелли покачал головой.

— Не качай головой, Бобби, — взорвалась Мэгги. — Я знаю папу. Где бы он ни находился, у него должен быть исповедник. А кто мог стать им, как не ты?

— Нет…

— Единственный кроме тебя священник, которому он доверился бы, — это кардинал Маттерини, но, хоть они и вместе росли на Сицилии, мне трудно представить, что его преосвященство тайком ускользает от всех каждый раз, как папа пожелает исповедаться.

Патрелли взял вилку, поковырялся в остывшем омлете.

— Скажи, Андреа, — Бобби отложил вилку, так и не проглотив ни кусочка. — На пленке, которую давал тебе слушать О'Мэлли, были чьи-нибудь еще голоса?

— А какая разница?

— Ну, ты же не знаешь наверняка, что Джимми у О'Мэлли. Ты знаешь только, что у него имеется запись голоса Джимми.

— По-твоему, я об этом не думала? Но это все, за что я могу ухватиться. Бобби, все, чего я хочу, — это увидеться с папой.

Рыдания сдавили ей горло.

Патрелли встал, обошел вокруг стола, сел рядом с Мэгги. Он обнял ее, прижал к себе и забормотал: «О, любовь моя, любовь моя». Он всегда называл ее так.

Мэгги в отчаянии припала к нему. Такой знакомый, почти родной. И как она любила его… Но она — уже не та девочка, какой была когда-то. Мэгги выпрямилась.

Патрелли нежно отвел волосы с ее мокрого лица, наклонился, приблизив губы к ее губам, и Мэгги почувствовала, что он дрожит. И положила ладонь ему на грудь.

— Нет, Бобби, — тихо сказала она. — Не надо.

Он бессильно уронил руки. Потом встал и вернулся на свое место по другую сторону стола.

— Где тебя найти?

Патрелли понимал, что в его дом Мэгги не вернется.

— Я остановлюсь у мамы, в Порт-Вашингтоне, — ответила Мэгги. — Ей сейчас плохо. Пол мертв.

— Что?

Мэгги быстро пересказала ему все, что знала о смерти Пола. Как она и ожидала, Бобби не задавал лишних вопросов.

Мэгги подняла с пола рюкзачок. Она выпросила у Донни другой пистолет, вместо отобранного О'Мэлли, и вес его действовал успокаивающе. Достав со дна рюкзака запрятанный туда конверт, она положила его на стол перед Бобби:

— Передай папе это письмо, хорошо?

Патрелли, ничего не ответив, взял конверт. Мэгги начала выбираться из кабинки.

— Мне пора.

Патрелли взглянул на тарелки с нетронутой едой:

— Сначала ты должна что-нибудь съесть.

Он заказал суп и смотрел, как Мэгги прихлебывает его.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Эй! — Кто-то тронул Сэма за плечо, и он проснулся.

— Да-да. В чем дело?

Он с трудом поднялся на ноги. Дождь прекратился, в небе повисла мокрая луна.

— Мистер!

Сэм отпрянул — в нос ему ударил смрад старых лохмотьев и немытого тела.

— Что вам?

Существо отошло на несколько шагов, поманило его за собой:

— Пойдем.

Голос был женским. Женщина подняла вверх сжатый кулак, потрясла им в воздухе. Сэм вгляделся — она держала в кулаке один из снимков, которые он дал Янки.

— Вы та, кто знает мужчину на этой фотографии?