Зона особого влияния

— Ему, конечно, виднее, — немного подумав, согласилась она. — А может и правда, поможете?! — Она с тоскливой надеждой смотрела на меня, ожидая ответа. — Сил моих больше нет!

— Не знаю, — честно ответила я. — Много непонятного у вас тут творится. Разобраться никак не можем. — Я вздохнула. — Одна я осталась, даже посоветоваться не с кем.

Злыдня как-то задумчиво посмотрела на меня и словно нехотя ткнула когтистым пальцем впереди себя:

— Там!

— Что там? — не поняла я.

— Там он валяется! Сознание потерял, когда падал. — Она кокетливо поправила серо-бурые космы и подмигнула. — Хорошенький! Хотела себе оставить, — она вздохнула, — только, я еще не совсем злыдня. — Пошли, пока не передумала! — Она легко перепрыгнула с кочки на кочку, оглянувшись на ходу.

Я схватила рюкзаки и поспешила следом.

Мои прыжки были не столь легкими и изящными, но я старалась не отставать. Перспектива утонуть в болоте, без покаяния и оплакивания, меня не привлекала.

При каждом прыжке, рюкзаки дубасили меня по спине, грозя столкнуть в болотную топь, поэтому приходилось балансировать на мокрых кочках, нелепо размахивая руками. В результате я потеряла берестяной лапоток и остановилась, пытаясь нашарить его ногой в ледяной болотной жиже.

Кочка подо мной натужно хрюкнула и стала проваливаться. Злыдня замерла на секунду и предостерегающе крикнула:

— Не останавливайся!

Я рванула вперед, плюнув на обувку.

Болото всхлипнуло и, с неохотой, выпустило мои ноги, оставив себе на память второй лапоток. Мне достались толстые "гольфы" из болотной грязи.

Наконец, когда я уже совсем выбилась из сил, злыдня остановилась:

— Все! Дальше я не пойду. Там, — она показала в сторону небольшой полоски суши, заросшей кустами ракитника, — найдешь парня, а дальше, — она скривилась, — болотник хозяйничает. Мне с ним пока встречаться не хочется, противный он какой-то! — Она хихикнула и помчалась обратно, почти не касаясь кочек.

Я осторожно проползла оставшийся участок пути и упала на твердую землю, тяжело дыша.

Немного отдохнув, я оставила рюкзаки и полезла в ракитник. Искать пришлось недолго. Через три метра, я наткнулась на тело. Парень лежал, уткнувшись лицом в траву, и глухо постанывал. На затылке, под испачканными кровью волосами, набухла приличная шишка. Левая рука была неестественно вывернута в запястье и распухла.

Я осторожно перевернула парня на спину и вскрикнула. Это был Игорь Злотников. Он все еще был без сознания. Мне пришлось подхватить его под мышки и вытащить на чистое место. Это далось не слишком легко — в парне было не менее метра восьмидесяти роста. Если учесть его атлетическое телосложение и приличный вес, то с моими метр шестьдесят роста и пятьдесят кило веса — это был почти подвиг. Жаль, что никто не видел!

Я осторожно осмотрела его кисть — банальный вывих. Не дожидаясь, пока он очнется, я резко дернула за руку. Что-то щелкнуло и рука приняла нормальное положение.

Я оторвала оборку от подола сарафана и намочив ее в воде, плотно перебинтовала кисть.

Еще один, безжалостно оторванный кусок сарафана, я сложила в несколько раз и подложила Игорю под голову, в надежде, что ледяная вода уменьшит кровоподтек. Я боялась, что он мог получить сотрясение мозга, все-таки падал не на мягкую кочку.

Оглядев себя, я решила, что сарафан уже достаточно укоротился — торчали голые коленки, поэтому, не мудрствуя лукаво, шлепнула ему на лоб кусок болотной тины, кстати очень холодной.

Закончив "лечение", я кое-как привела себя в порядок и занялась рюкзаками. В мокром сарафане было совсем неуютно и холодно.

Оба прихваченных в спешке рюкзака оказались не моими. Один был Ларискин, что меня очень обрадовало, поскольку в нем нашелся пакетик с лечебными травами, небольшое зеркальце и сухая одежда.

Одежда была мне длинновата — подруга выше меня, но размер у нас почти одинаковый.

Я натянула модные джинсы, подкатав их снизу, и голубую эластичную водолазку. Сразу стало теплее.

Вязаный свитер я оставила на тот случай, если ночью вдруг похолодает. В боковом кармане рюкзака я обнаружила пачку с двенадцатью парами новых носочков. Кроссовки тоже вполне подошли. Лариска, как и я, носила тридцать шестой размер.

Второй рюкзак принадлежал профессору Колобкову. Там нашлась пара спортивных маек, пара свитеров и штанов, носки, кроссовки сорок пятого размера, тонкий полиэтиленовый плащ, нож, банка говядины, металлическая, плотно закрытая коробка и кое-какие мелочи. К лямке рюкзака, с помощью карабина, был пристегнут обычный походный котелок, что обрадовало меня больше всего.

Я с трудом открыла коробку, подцепив примятую моим лбом крышку кончиком ножа, и обнаружила в ней: два коробка спичек, плотно закрытый пузырек со спиртом, зеленку, йод, бинт и вату. Ну и зачем я изуродовала сарафан Василисы?

Повернув Игоря на бок, я приподняла слипшиеся от крови волосы и залила небольшую ранку йодом. Он вздрогнул и открыл глаза.

— Что ты делаешь? Больно же! — он сел, случайно опершись на больную руку и вскрикнул от неожиданной боли. — Что с моей рукой?

— Ничего особенного, — любезно ответила я. — Небольшой вывих, уже вправленный.