Зона особого влияния

— Да на что они мне? — сделал вид, что не понял Альберт. — Камень дешевенький, для Гуньки по случаю приобрел, как украшение.

Мы с Игорем переглянулись. Гном явно лукавил. Он прекрасно знал, что заговоренный камень-груар позволяет в полной мере управлять животными, его можно надеть на шею дикому тигру и тот станет ласковее котенка. Такой камень должен заговорить маг высокой квалификации или альв, после чего хозяином камня становился тот, кто первым взял его в свои руки.

— Когда ты в последний раз видел альва? — вкрадчиво спросила я, прекрасно зная, что это тот редкий случай, когда гном сумел воспользоваться колдовством для своей выгоды. Очень хотелось узнать, кем был заговорен камень?

— Не видел! — слишком поспешно ответил гном, пряча глаза.

— А не стащил ли ты этот камешек, дружок? — поинтересовался Игорь.

Гном сразу заскучал, усиленно рассматривая потолок землянки.

— Украл! — сделала вывод я.

— Давайте я его съем, — предложил оборотень и плотоядно облизнулся.

— Не имеете права! — привычно заканючил гном. — Я ничего не сделал! Я бедный и несчастный гном…. Убедившись, что это бесполезно, он сменил пластинку: — Я больше не буду! Честное слово! Хотите, я вам рубинов дам?

— Ворованных? — уточнил Игорь.

— А вам какая разница?! — огрызнулся Альберт. — На них не написано, что они ворованные! Подумаешь, какие щепетильные! Я старался! Хотел обеспечить свою нелегкую старость! Грабители! — по привычке добавил он, но заметив взгляд оборотня, замолчал.

— Отведешь нас к гмурам, — решил Игорь. — Собирайся!

— Я не пойду в горы! — энергично запротестовал гном. — Мне туда нельзя! У меня голова от высоты кружится! Изверги! Хотите моей смерти? Я упаду и разобьюсь!

— И там напакостил, ворюга! — Оборотень клацнул зубами. Альберт отскочил, слегка побледнев.

— Никто тебя в горы не тянет, доведешь до места и мы квиты, — решил Игорь и поднялся с топчана. — Петька, проследи, чтобы он ничего не забыл.

Оборотень с готовностью оскалил зубы, с голодным блеском в глазах поглядывая на гнома. Альберт приготовился упасть в обморок, придав лицу соответствующее выражение, но взглянув на волка, резко передумал и стал доставать мешки.

Увязав камни и провизию в два увесистых тюка, мы связали их ремнем и перекинули через спину Гуньки. Рысь даже не поморщилась, а только преданно заглядывала в глаза гнома, пытаясь лизнуть его в лысину.

Альберт взгромоздился между тюками и пнул Гуньку в бок. Она послушно встала на мягкие лапы.

Мне не понравился взгляд гнома, поэтому, на всякий случай, я предупредила:

— Не пытайся сбежать, волной накрою и отдам оборотню!

Гном загрустил.

Гунька шла довольно быстро, неслышно переступая мягкими лапами, мы едва успевали за ней.

Гном всю дорогу бубнил о том, как он несчастен, вяло переругиваясь с оборотнем, который, веселясь, слегка прихватывал зубами куцый Гунькин хвост, отчего та взбрыкивала задними лапами, мешая Альберту дремать.

К полудню мы слегка устали и решили сделать небольшой привал.

Гунька вышла к каменной речке, по другую сторону которой разливалась цветочная поляна.

Высохшее русло, сплошь усеянное камнями, было не широким, поэтому мы не раздумывая перешли на другой берег, рискуя сломать ноги.

Вокруг упоительно пахло полевыми цветами.

Нагретый воздух маревом стоял над поляной. Повсюду мелькали разноцветными крыльями крупные бабочки, то садясь на цветок, то снова взлетая при малейшем дуновении ветерка.

Гном сполз со спины Гуньки, потирая отсиженный зад и тут же заворчал:

— Нашли место! Лучше бы в лесу привал устроили, там хоть не жарко!

— Угомонись! — рявкнул разомлевший на солнышке оборотень.

Гном благоразумно закрыл рот.

Мы перекусили все той же копченой бараниной и запили родниковой водой. Двигаться не хотелось.

Я лежала в густой траве, раскинув руки, и наблюдала за Гунькой, которая нехотя жевала баранину, лениво прикрыв желтые глаза.

Гном дремал в тени мощного Гунькиного тела, подложив ладошки под голову. По выражению его лица было видно, что совесть его не мучает.

Игорь сидел, задумчиво грызя травинку и о чем-то думал.

Неугомонный оборотень погнался за бирюзовой бабочкой, клацая зубами в попытке поймать ее за крыло. С первого раза ему это не удалось и он сменил тактику. Подождав, пока бабочка вновь села на цветок, он лег на брюхо и осторожно пополз. Зубы клацнули совсем рядом, но добыча вспорхнула и вдруг резко и громко запищала. От неожиданности волк присел на задние лапы, ошалело мотая головой.

Бабочка опустилась на ромашку рядом со мной. Я присмотрелась. Разъяренный сильф грозил оборотню крохотным кулачком. Голосок был таким тонким, что я не смогла разобрать ни слова.

Сильф сложил бирюзовые крылья и успокоился. Малюсенькое туловище было вполне человеческим, только мохнатым, как брюшко бабочки. Голова покрыта короткими кудрявыми волосами, ручки и ножки — безволосые, пропорции тела — словно у куклы Барби, черты лица такие же кукольные, только очень подвижные.

Я невольно протянула руку, чтобы потрогать это чудо природы.

Сильф недовольно пискнул и топнул ножкой, подняв облачко пыльцы.