Зона поражения

Платон едва не умер от смеха. А Непейводе пришлось выступить всеобщим примирителем. Эта роль сейчас устраивала его как нельзя лучше.

— Мы — гуманисты, дружок. И пока кто-нибудь не попытается провалить нашу экспедицию — злонамеренно или по недомыслию, ни за что не станем принимать карательные меры.

— Поверю на слово, — буркнул корабельный мозг. — Уже и пошутить нельзя! Когда-то у вас было чувство юмора…

Глава 18 Тайна Тускароры

«Под водой, знаете ли, есть своя прелесть. Не чувствуешь груза лет, забываешь об одышке, не примериваешься к своему неподъемному саквояжу — по силам ли. Здесь не надо задирать голову, оглядывая небеса, и мучительно размышлять: понадобится зонтик на прогулке или нет. А если серьезно, для некоторых океан — величайший магнит Вселенной, и, однажды побывав на глубине, такие люди навек заражаются „морской болезнью". Но есть множество других, кто на дух не переносит мель-тешение рыбьих стай, переплетение змеящихся водорослей, исчезновение солнышка и, главное, — давящую тяжесть многометрового водного слоя. Вода — это палка о двух концах».

Документ 18 (из записных книжек аквагенетика)

Подводный мир Тиугальбы дивен, а работа археолога на дне морском весьма своеобразна. Экспедиция копалась в иле и песчаных наносах уже третий день. И никакие Кребдюшиновы древние карты не помогали. Слишком глубоко были погребены развалины Нового Форта. Ни единого ориентира не осталось. Хоть бы какой минарет или радиорелейная вышка торчали из ила!..

Любая попытка нащупать под отложениями древние камни поднимала густую муть, которая часами не хотела оседать, доводя Платона и Непейводу до белого каления. Драгу бы сюда, так ведь она разнесет руины к чертовой бабушке. А что остается? Надеть тяжелый водолазный скафандр, забраться в гущу ила и барахтаться там до посинения.

А вот если не тыркаться и оставить донные отложения в покое, — все просто чудесно: длинные ленты водорослей колеблются в струе подводного течения. Час за часом. Эта картина успокаивающе действует на нервы. Для полного терапевтического эффекта не хватает только плеска волн или тихо журчащей восточной мелодии.

Поблизости располагается огромная колония семиконечных морских звезд и кустятся заросли ослепительно раскрашенных анемонов. Раки-отшельники понуро волокут на своих жилищах разноцветные полипы. Гигантские крабы беззвучно щелкают клешнями, пытаясь отпугнуть наглых пришельцев.

Рядом с куполом подводного лагеря снуют косяки ярко раскрашенных тропических рыбок. Если глядеть сквозь прозрачный стеклолит, их синие, красные, желтые тельца кажутся влекомыми водой листочками разноцветной фольги. Гриб неотрывно следит за их передвижениями, намертво прилипнув к куполу. Пока Кребдюшин Капоте не дает работу своему рабу, тот может сидеть так сутками.

А сам полукровка помогает монтировать из атомноупакованных деталей могучий насос, энергия к которому пойдет от корабельного реактора. Кребдюшин очень хочет выказать свою полезность: суетится, носится туда-сюда, лезет поперек батьки в пекло и пользы от него столько же, сколько и вреда.

Первым делом в иле будет утоплен новехонький купол, насос выбросит наружу ил, и можно будет поглядеть, что делается на твердом дне. Покопаться в песке и камнях — пока не надоест. А затем все начнется сначала: с помощью «Оболтуса» купол будет поднят и опущен чуть в стороне. Опять заработает насос, в расчищенный купол заберутся водолазы и будут ковыряться в дне. Эту операцию можно повторять хоть тыщу раз подряд. До полного опупения. Так оно и будет.

Так оно и было. Очистить круг диаметром двадцать метров и попробовать привязаться к древней карте. Дохлый номер. Уж лучше выбрать место наугад, очистить круг — и копнуть на удачу. Не может удача вечно от них отворачиваться!

В первый день копнули всего раз десять. Во второй — вдвое больше. В третий отработали технологию, достигнув потолка — дюжина попыток до обеда и дюжина после. Теперь в этом темпе, быть может, придется работать месяцами.

Не пришлось. На них напали в первом часу ночи. Кораблик не успел поднять тревогу. Рядом с ним лопнули баллоны с усыпляющим газом, и «Оболтуса» окутало мутно-белое облако. Неприятель знал, что он — биомех, и умел бороться с живыми машинами.