Зона Посещения. Бродяга Дик

Вечерело. Ветер растянул по небу сиреневые ленты перистых облаков. Распухшее красное солнце цеплялось за шпили церкви, окруженной исполинскими елями. С вершины холма, на котором лютеране некогда выстроили храм, не было видно ни одного хармонтского здания, как будто это место находилось не рядом с городским центром, а в уединенном, наполненном птичьими голосами, месте. Ким поднялась по стертым ступеням, толкнула калитку кованых ворот. Петли противно заныли.

Во дворе перед храмом было чисто. Ни травинки не пробивалось из трещин в цементных дорожках. Ни опавшей хвои, ни мусора, выдававшего присутствие человека. Ким сделала несколько снимков, затем подошла к дверям, которые оказались запертыми на огромный амбарный замок с тронутой ржавчиной дужкой.

Ким присела. Прильнула к видоискателю, выбирая ракурс, чтобы в кадр попал и замок, и чуть запыленная витражная роза над входом, и с полдюжины шпилей, что вздымались над железной крышей.

Хлопнула дверь. Из неприметного сооружения – то ли сарая, то ли кладовой, – расположенного за церковью в зарослях крапивы и лопуха, вышел человек в темной одежде. Ким, продолжая фотографировать, уловила боковым взглядом движение: человек приближался к ней нетвердой походкой, чуть расставив в стороны руки, словно что-то нес под мышками.

Наверняка – сторож. Она ведь видела, что на территории храма порядок. Значит, кто-то присматривает за церковным хозяйством. Как бы не начал возмущаться, что она вторглась без разрешения. Хотя какие разрешения? Она же не пытается пробраться внутрь запертого храма.

– Кимберли Стюарт! – на всякий случай представилась Ким, поскольку она ощущала, что человек не сводит с нее глаз. – «Дейли Телеграф»! Я сделаю снимки для газеты и уйду!

Человек остановился. Он был одет в простецкую робу. Точно – сторож. Ким отступила от дверей, запрокинув голову, поглядела на шпили. Ели, окружавшие церковный двор, синхронно качали верхушками.

– Красиво здесь, – высказалась Ким. – Уединенно. Душевно.

Человек заулыбался. Нехорошая улыбка получилась: точь-в-точь оскал. Рот растянулся на неестественную ширину, верхняя губа поднялась, обнажив серо-синюю десну под ней.

Ким вдруг поняла, что это может быть вовсе не сторож, а какой-нибудь юродивый, живущий при храме. Ночует в сарайчике, потчуется, чем бог пошлет. Может, он буйный? Поехавший на религиозной почве фанатик? Культист старого Гуталина!

– Пойду, пожалуй! – с наигранным весельем проговорила Ким, найдя силы улыбнуться в ответ. – Всего вам добро… – она осеклась, заметив, что у человека обута лишь одна нога, на второй был ветхий носок.

Она заторопилась к воротам. Низкие каблуки туфель звонко щелкали по цементу. Человек какое-то время стоял на месте, пьяно покачиваясь. Чем ближе Ким подходила к калитке, тем сильнее он раскачивался. Затем, словно лопнул невидимый поводок, сдерживавший его. Юродивый проворно последовал за Ким. Он с шумом втягивал воздух сквозь стиснутые зубы и продолжал безумно улыбаться.

– Решили проводить меня до калитки? – пролепетала Ким, ускоряя шаг. – Как это мило с вашей… – она оступилась и сорвала набойку с левого каблука. – Вот черт…

Дальше была лестница с истертыми ступенями и ржавыми перилами, выводила она на главную улицу Хармонта, на которой были и мэрия, и банк, и полицейское управление. Запущенные заросли жимолости обступали лестницу с двух сторон, казалось, что за ними ничего нет, только мили непролазного заросшего леса. Ветви цепляли за одежду, как бы намекая Ким, что ей следовало бы остановиться и подождать улыбчивого мужчину.

А тот сопел и фыркал, не прекращая преследования. Он был так близко, что Ким могла рассмотреть гноящиеся заеды в уголках сардонически растянутого рта.

– Эта местность напоминает мне западную окраину Центрального парка, – проговорила Ким, обернувшись. – Нас часто водил туда сенсей… нашу группу по каратэ, я имею в виду…

Юродивый был близко. Через несколько секунд он сможет протянуть руку и положить ладонь ей на плечо. Гвозди в каблуке, потерявшем набойку, врезались Ким в пятку, и приходилось ступать осторожно, хотя ее так и подмывало перейти на бег.

– Вы знаете, капитан Квотерблад – очень любезный малый, – снова бросила она через плечо, – у нас назначена с ним встреча, и я, как вы видите, тороплюсь, потому что не стоит заставлять ждать нашего бравого полисмена…

Улыбающийся человек протянул руку: большую, морщинистую, покрытую цыпками и коростой. Ким ойкнула, заметив запекшуюся кровь под сорванными ногтями «улыбчивого», и прыгнула через несколько ступеней вперед. Зашипела от боли в ноге, обернулась рывком, выставив перед собой вместо щита сумочку…

Лестница за ее спиной была пуста. Юродивый словно сквозь землю провалился. Лишь загадочно шелестела листва жимолости, и с надрывом щебетали птицы.

– Эй! – чье-то дыхание коснулось покрытой испариной шеи.

Ким ойкнула еще раз и метнулась вверх по лестнице. Но не тут-то было: твердокаменные пальцы уже вцепились ей в предплечье.