Зона Посещения. Избиение младенцев

Вот прямо сейчас мы огибали «шаровую мельницу». Это цех по обработке сырья, где глина перемалывается и обогащается. Снаружи он похож на большой барабан, а внутри наполнен твердыми яйцевидными камнями-голышами, сделанными из фаянса. Нужны они, чтобы дробить глину. Несмотря на форму, их обычно называют шариками, отсюда и название – «шаровая мельница». Барабан крутится, и куски глины перемалываются этими «шариками»… Но хрен с ней, с технологией. Важно, что пространство перед этим объектом – сплошной «зыбучий гравий». Ступил на него и пропал. Я видел съемки: человека затягивает меньше чем за минуту. Выбраться можно, только если идешь в группе и если группа захочет тебя выволочь, потому что усилия нужны значительные, иногда чрезмерные. Это вам не болото. Тут или лебедкой (откуда ее взять в Зоне?), или нескольким мужикам корячиться да надсаживаться. Короче, обошли мы эти поля с запасом и вступили во владения «комариных плешей».

На заводе было ненормально много «плешей», нигде больше в Зоне такого их количества на ограниченном участке не наблюдалось. Область повышенной гравитации сама по себе не опасна, если, конечно, в нее не кувыркнуться по дурости (тогда от тебя разве что пятно останется, да и оно быстро исчезнет). Распознал ее вовремя, обозначил пробниками или гайками – и готово, обходи стороной. Но это когда гравиконцентрат единичный. А если территория залеплена пятнами да кляксами «комариных плешей», как картина авангардиста? Теснятся, собираются в дьявольские узоры, налезают одна на другую… Мало того, а если они еще и перемещаются, превращая карту ловушек в туалетную бумагу? Искать проходы в такой ситуации – настоящее искусство, которым Эйнштейн, как быстро выяснилось, владел виртуозно.

– Может, большая концентрация гравитационных аномалий как-то связана с близостью «Душевой»? – предположил я.

– Все может быть, – отозвался он.

– Но тогда теперь здесь появятся и «подкидные доски»? Из-за ротации. Может, уже появились?

– «Долбаные батуты», а не твои кретинские «доски», – возразила мне Горгона, и на том обмен мнениями был исчерпан.

Вышли на финишную прямую. Кирпичный цех высился точно по курсу, располагаясь к нам длиннющим боком. Путь вел нас мимо склада готовой продукции, окруженного штабелями кирпичей и поддонов. Гнили электрокары, предназначенные для погрузки этих самых поддонов, доживали свое грузовики. Напротив, в отдалении, прятались под навесом горы сухой необожженной глины, спекшиеся за столько лет в камень, рядом с которыми под открытым небом лежали кучи песка. А прямо перед нами простиралась вода…

Я, собственно, почему так остро среагировал на слова Эйнштейна о том, что наша «Душевая» находится в кирпичном цеху? Вот из-за этой самой воды.

Дело в том, что за складом когда-то существовал пожарный резервуар – огромный бетонный куб, нижней частью врытый в землю. Такой объект обязателен для любого горячего производства. Неизвестно, что за сила тут пошалила, это случилось в первые дни после Посещения, но куб тогда разнесло на куски, а все содержимое выплеснуло на хрен. Как пишут, это было маленькое кипящее цунами. Вода растеклась, заняв часть территории завода, и, если не врут, долго еще кипела. (Сейчас в остатках бункера плещется «ведьмин студень».) Так вот, учитывая, что цех стоит в небольшой котловине – рельеф в этих местах ровностью не отличается, – вся вода скопилась именно вокруг него. Толщина ее по большей части совсем небольшая, самые глубокие места – по щиколотку, но она здесь везде. Грязно-черная, тусклая.

А в ней (точнее, под ней) – один сплошной термоклин. Вот такая засада.

Эту аномалию чаще называют «адской пастилой», термоклин – словцо, придуманное очкариками. Слой какого-то дерьма, на которое Зона так щедра, тянется по дну, причем раскален этот слой до температуры жидкого железа. С водой не смешивается, лежит себе внизу, ждет, пока кто-нибудь не вляпается. Вообще существуют «адские пастилы» только в воде, чаще всего сталкеры нарываются на них в речке Нижней – в той ее несчастной части, что протекает по Зоне. Но если на реке они попадаются до десяти дюймов толщиной, то здесь – одна десятая часть дюйма, не толще. Казалось бы, такая тоненькая полоска, ажурная, практически ювелирная, чем она может навредить?

Опасная мысль. Гигантская лужа вокруг кирпичного цеха, в которой нашла себе приют инопланетная пакость, убивает надежно и без вариантов.

Тончайшего слоя достаточно, чтобы расплавить любого, кто в него наступит. Жуткое зрелище, если у тебя есть воображение. Наступил – все, убежать нет возможности. Только если тебя, уже инвалида, выдернут из воды. А не выдернут… Плавиться начинаешь мгновенно, со стоп; ноги постепенно укорачиваются, ты падаешь на четвереньки, и тогда плавятся руки, превращаясь в жижу, которая бурлит вокруг тебя, потом ты плюхаешься животом, и это уже агония, к этому моменту ты уже мертв, а если не мертв, то кричать все равно не можешь… Так об этом рассказывают, описаний хватает. Короче, непростая здесь лужа.