Зона Посещения. Избиение младенцев

В паре мест, правда, воды нет – например, если зайти со стороны формовочной. Зато, как на заказ, именно там разлеглись особо роскошные «комариные плеши». Таким образом, перекрыты практически все подступы к кирпичному цеху.

С плиточным или керамзитовым таких сложностей не возникло бы, однако не люди выбирали, куда сунуть одну из легенд Зоны.

– Куда ж мы премся? – пробормотал я. Эйнштейн услышал:

– Не бойся, пройдем. Увидишь.

Из «воды» торчали камни, обломки бетонных блоков, деревянные поддоны, даже доски – вот по ним мы и пошли, перескакивая с одной такой кочки на другую. Не знаю, как других, а меня страх сделал в этот момент невероятно координированным. Боялись, конечно, все, кроме Скарабея. Чего боялся этот мальчик, я до сих пор не понял. Так и скакали мы с островка на островок, медленно, но верно приближаясь к цели нашего путешествия, пока я не задался вопросом: почему, собственно, «кочки» не плавятся в термоклине? Ладно, камни и бетон, но – дерево, доски?!

– Вот! – обрадовался Эйнштейн. – Все-таки ты на редкость сообразительный парень.

Тут и островки закончились – он остановился на последнем. Дальше разливалась перед нами сплошная водная гладь.

– Видишь ли, дружок, термоклин здесь не сплошной, – объяснил мне Эйнштейн. – Полосами он, с разрывами. Их здесь, собственно, несколько, этих «пастилок».

– Так мы по тропе идем? – опять проявил я сообразительность. – Под нами нормальная вода?

Сволочь ты, босс, подумал я. (Надо было вслух это сказать.) Я же чуть не обделался, когда разок промахнулся и нога поехала со скользкого блока…

– Найти брод было непросто, – откровенно хвастался Эйнштейн. – Однако мы это сделали. Незабвенная троица: Антисемит, Пинк Флойд и Живчик. Ну а в помощь нам – стадо безымянных дураков, которые пали в этой воде, обозначив границы тропы…

Он продолжал рассказывать – про то, что раньше, в незапамятные времена, здесь были отчетливо видны «вешки», оставшиеся от вышеупомянутых дураков, скудные ошметки, лежавшие на поверхности и не уходящие вглубь, – волосы, спички, кусочки синтетических тканей; но, как мы хорошо видим, давно уже ничего этого не осталось, так что линия тропы хранится только в нескольких головах, например, в его, Эйнштейновой голове. Ну и, наверное, на карте, которую когда-то нарисовал Живчик, имевший художественные задатки… Говорил он, присев на корточки и всматриваясь в стоячую жижу. Потом бесстрашно ступил с поддона, на котором до сих пор стоял, непосредственно в воду. И ничего не случилось.

– За мной, – сказал он.

Шел медленно, вглядываясь вниз. Объяснил, что цвет воды, под которой лежит термоклин, чуть отличается от нормальной, хотя, на мой взгляд, она везде была просто черная, и все. Разная чернота, сказал он. Так и дошли до цеха – по плавной дуге. Как Эйнштейн ориентировался без «вешек», как он находил единственно безопасный путь, бог весть. Главное, без него обратно будет не вернуться, факт.

Цех – это огромный спичечный коробок из железобетона, положенный плашмя, длиной не меньше ста двадцати, а шириной примерно шестьдесят. В ярдах, конечно, к метрам я пока не приноровился, хотя пересчитать могу, если надо. Внизу по стене шло ленточное остекление – длинное такое окно, разделенное перемычками на ячейки. Без рам. В ячейке, к которой вывел нас босс, стекло было разбито, а к стене приставлен фрагмент арматурной сетки. Цепляясь за ржавые прутья, мы влезли в окно. Эйнштейн не преминул заметить, что арматуру здесь предусмотрительно положили те самые великие сталкеры-первопроходцы, о которых он уже имел честь напомнить публике.

Попали мы на производственные площади, в высоченный ангар с конвейером, который занимал большую часть цеха. И потопали вдоль ленты транспортера – в порядке, обратном технологическому циклу: от камеры обжига к сушильне и формовке. Эйнштейн вел нас к началу ангара, что было совершенно логично. Никаких душевых непосредственно в цеху нет и быть не может. Кое-где в углублениях синел «ведьмин студень», играя жутковатыми язычками холодного пламени. Ловушек не было или я их просто не видел, доверившись опытному проводнику. Правда, и чувства мои молчали. Крепла уверенность, что опасность осталась по ту сторону бетонной стены.

Трехэтажное здание, предназначенное для людей, было пристроено к цеху, полностью соответствуя и по высоте, и по ширине. К спичечному коробку цеха примкнули половину коробочки, разделенную на этажи, и получили один общий комплекс с общими стенами. Там обретались инженеры, технологи, администрация, там же располагались и бытовые помещения для простых работяг. Внизу столовая. Очень вероятно, когда-то работал еще и магазинчик по продаже заводских изделий…

– Нам на третий этаж, – сообщил Эйнштейн.

– Разве бытовочная не на втором? – спросил я. – Душевая – в бытовочной.

– Откуда знаешь? – заинтересовалась Горгона.