Зона посещения. Топот бессмертных

Длинный ручей на полу ангара был покрыт дымкой, укутан ею, как зимой земля снежным покрывалом. Пять измызганных путников, похожих скорее на изнасилованных воробьев, чем на только что омолодившихся счастливчиков, брели вдоль запруды по колено в воде. Они действительно помолодели и по показателям здоровья, силы и так далее, возможно, превышали чемпионов олимпийских игр. Однако одежда на пятерке не стала чище, голод и усталость не стали переноситься легче, и продираться через болотную грязь было по-прежнему мерзко и тяжело. Зона дарила людям фантастические чудеса, но в то же время очень быстро и показательно демонстрировала людишкам их абсолютное ничтожество.

Когда миновали противоположный край ангара и выбрались за ручьем наружу, видимость в направлении движения стала составлять не более двадцати – тридцати метров. Это казалось нормальным. Сверху, должно быть, ручей вообще походил на сплошной белый зефир. Внизу что-то было видно. Счетчик Гейгера тревожно попискивал на часах Аспирина, сталкер хмурился, но продолжал упорно шагать.

«Все будет нормально», – раздумывал Саня, тщательно сверяясь с картой Хохмача, которую тот вручил ему перед смертью. Эту карту Хохма расчертил собственной рукой. Во всяком случае, почерк был явно его, с пометками и стрелками, сделанными ручкой и карандашом. Карта занимала обе руки. АКМ висел накосую через плечо, и руки оставались свободны. Ошибиться было невозможно. Из замурованного здания НПО «Химнейтрализация» вело около сотни пространственных переходов. Каждый – в различные части зоны Разлома. Большая часть порталов была заминирована, о чем наглядно говорили значки с недвусмысленными надписями «ПФМ-1с» и «ПОМ-2». Пара проходов, самых незаметных и маленьких – нет. Один из них, как раз знакомый сталкеру по пути «сюда», выходил, судя по схеме, в пресловутое логово кинетиков, в склеп Хохмача, в которой он торговал с людоедами, меняя свою живую воду на человечинку. Однако возвращаться туда Аспирин не рискнул.

В лавке Хохмачова интуристов наверняка ждали озлобленные каннибалы. Голодные, взбешенные и очень обиженные за прошлый кровавый визит. Следовало искать другой путь. Покумекав над обычными географическими картами Зоны (а их было до черта в бункере у Хохмачова – обычных географических карт, составленных задолго до появления Разлома), Аспирин простроил наконец еще одну последовательность порталов. Судя по топографии, эта последовательность выходила как раз в овраг, из которого они с Янсеном выловили Потапова. Вариант тоже был не ах, но, во всяком случае, не стопроцентно летальный.

Обсудив вариант ретирации со спутниками, сталкер дал команду на сборы. Пообедав, собрали манатки и вышли уже через час после принятия решения. Единственный противогаз при этом находился на Пышке. Аспирин без скрипа отдал свой, надев, как и все, респиратор. Дело было не столько в его личных отношениях со скандинавской дамой, сколько в том, что в респираторе можно было надеть очки. Со стороны, конечно, он выглядел полным психом, берегущим глаза в тумане неизвестно от чего, но сам Аспирин прекрасно знал, на кой ляд ему сдалась солнцезащитка. Он очень хорошо помнил слепоту после одной вспышки в мертвых сопках. Глаза заядлых сталкеров за долгие годы блужданий по Зоне постепенно привыкали к мрачноватости ее красок, и резкий свет всегда больно бил по сетчатке. Сталкеры в этом смысле походили на дикарей, всю жизнь проживших в пещерах, – настройка глаза на определенный уровень света потом давала о себе знать. Ну а когда есть возможность кого обезопасить больше всего, почему бы не выбрать т у, что согрела в прошлую ночь? Противогазы определенно лучше респираторов. А респираторы Хохмача вообще неизвестно где находились. Снимал с мертвых или нашел склад? А может, снимал с мертвых, да только с убитых собственноручно? Ладно, хабар есть хабар. Вопросов в предбаннике задавать никто не будет. Так что лучше об этом не думать.

Ручей постепенно опускался все ниже, и вскоре спутники оказались в узком овраге, шагая в котором головы едва возвышались над уровнем земли. Овраг сужался, ручей, напротив, подрос, и вскоре группа зашлепала по воде. Дело в продвижении по воде осложнялось тем, что гайки пришлось выкидывать навсегда. Кинул – утонула. Доставать со дна, всякий раз теряя время да искренне боясь замочить расчерченную карандашом карту, было слишком муторно. На спине рюкзак, наклоняться неудобно. Да и вода не хрустальный гусь, мутная, грязная, не видать ни хрена. Саня мог бы сказать, что опасная, зараженная, но проверил и перекрестился – нет, просто грязная, ничего. И все же опускать в поток руки желания не было. Лучше так, в сапогах идти по нему, не ощущая, как вода касается кожи. Идти, пока другие послушно бредут за спиной в кроссовках, бурча по-иностранному. Белёк сказал, вода теплая, купаться бы и купаться. По мысли же Аспирина само нахождение в воде в Зоне чревато для человека, вне зависимости от закалки. «Какая разница, холодная, теплая? Мутантская, блин, вот и весь диагноз!»