Зона посещения. Топот бессмертных

Спортсменка испуганно дернулась, присела, исчезла под водой и тут же появилась со спасенным рюкзаком. Возможно, завернутый в пленку ПДА еще оставался цел…

Следом за всплеском, вызванным движением Спортсменки, вокруг наступила тишина, разбавляемая лишь журчанием воды.

Застывшие люди, однако, этого звука не замечали.

* * *

Спустя десять минут, когда компания выбралась из обрыва, Аспирин смотрел на умирающего Белошапочку и, возможно впервые в жизни, не знал, что сказать. Все, что бы ни было, звучало пошло или жестоко.

– Ну, ты это… – выдавил наконец Аспирин, – потерпи чуток, братан. Я знаю, чё надо делать.

С этими словами Аспирин, чувствуя, как немеют руки, поднял истасканный «Дезерт Игл», столь доблестно проявивший себя в руках Белошапочки в подземельях.

– Не нато… – прошептал Белошапочка, увидев движение верного товарища, – я-а… сам хочу. Не нато, Аспирин…

– Да не гони! – взорвался вдруг Аспирин. – Надо… Не надо… Надо! Так ты дохнуть будешь почитай еще полчаса.

– Упери… – выдавили немеющие губы. И Аспирин, прекрасно понимая, что делает глупость, да и жестокость, опустил спасительный пистолет.

Белошапочка умирал. Медленно. Секунда за секундой источая жизнь из отверстий в плоти. Смотрел в небо. И не кричал.

От немого ужаса Аспирин сглотнул и перекрестился. Спустя некоторое время глаза Белошапочки закрылись, и он, выражаясь литературным языком, издох.

Пилюля восьмая Темное в темноте

Дело не в бабле…

Самая стремная фраза Зоны

Дождь херачил с самого утра весь день. Сезон муссонов принял вахту у своего туманного собрата и теперь отрывался на людишках по полной. Денек в хотеле соответственно выдался громким и нетрезвым. До вечера дожили единицы. Остальные, гонимые головной болью от непогоды и мутной ханки, постепенно расползлись блевать по норам и мирно похрапывать на своих спальниках и койках, согласно оплаченным местам. С приходом ночи шум грозы за окнами стих, но капли, барабанящие по крыше хотеля, напоминали, что вылазить на улицу – не судьба.

За столиками досасывали недопитое два десятка самых стойких. Рядом поклевывали носом оба охранника ночной смены. За стойкой, нагоняя суету в мертвый час, вертелся, словно уж в керосине, Кеша-Почтовый. Этот гаденыш, отложив курьерские дела на завтра, продрых весь день и нынче бодрячком обслуживал полудохлых клиентов, число коих верочно уменьшалось по мере достижения пацанами кондиции. Посему, когда почти в кладбищенской тишине противно заскрипела дверь заведения, Почта радостно встрепенулся, готовый встретить взглядом новенького потенциального носителя бабла, припершегося в хотель за хавалом и ночлегом. Радость Кеши, впрочем, мгновенно испарилась, едва он узрел, кто именно пожаловал на дикий сталкерский огонек.

На пороге стоял явный «турист». Хотя лицо пришедшего полностью скрывал мокрый капюшон ветровки, сразу было ясно, что он нездешний. Незнакомец расстегнул темно-серую куртку, и под ней открылся такого же цвета костюм, похожий на спортивный, но облепленный неимоверным количеством мелких кармашков. Под ветровкой с капюшоном скрывался молодой коротко стриженный паренек, лет этак двадцати пяти. Ничем не примечательное, среднестатистическое лицо выглядело хмурым и несколько уставшим. Пришедший окинул беглым взглядом помещение и уверенно потопал до стойки бара.

– Вечер добрый, – негромко, но отчетливо начал он. – Хочу поговорить с хозяином вашего уважаемого заведения. Он здесь?

– Однака-а нынче я за начальника, прикинь? – немного рассеянно съязвил Почтовый, слегка удивленный напористостью незнакомца. Среднестатистические «туристы», оказавшись в Зоне первый раз, среднестатистически очковали перед сталкерами (а Кеша, безусловно, почитал себя сталкером). Этот же борзел. Еще Кеша понял, что с оного юного ходока доход, а значит, и ночной процент будет невелик. Соответственно толковать с ним без толку. – А тебе чё надо-то, добрый человечек?

– Я же сказал. Мне нужен кто-то из хозяев. Допустим… Поршеневич Анатолий. А еще лучше – мистер Хохмачов.

– Ого! – Почта округлил глаза, услышав от незнакомца знакомые имена, и негромко загоготал, отчего полудохлые алкоголики за столами немного зашевелились. – А ты у нас, я смотрю, быва-ал. Да только, видно, давно очень. Хозяин-то нынче один – Толян. А Хохма-то, упокой его душу Гейгер, сгинул в Зоне уже год или полтора тому… Забыл, не помню. Так те чё от Толика нужно-то?

– Информация.

– Этого добра и у меня хоть жопой жри, – ухмыльнулся Почтовый, – лишь бы залезла вся, не торчала.

Полуживые пацаны, лениво наблюдавшие за туристом через мутное залапанное стекло граненых стаканов, вяло заржали от туповатой шутки. Но человек не обратил на их всхлипы никакого внимания. Он наклонился и постучал пальцами по столешнице. Пальцы сжимали зеленую купюру, скрученную папироской.

– Нужна информация о группе иностранных туристов, вышедших в Зону несколько дней назад. В основном японцы и американцы. – Гость тут же перешел к делу и помахал маленьким зеленым рулончиком над столешкой. – Разумеешь, дядя?