Зона Пси

Слишком неприятное чувство охватило его сердце. Он мгновенно понял и пожалел о своей просьбе. Он просто не ожидал такого, но: если нормальный мир так устроен, что за свои слова и даже мысли нужно отвечать, то здесь, в этом проклятом кошмаре — тем более. А через минуту он ещё больше пожалел, что попросил лишь милостыню: попросил выключить эмбиент только на время. Всхлипывания и бормотание стали громче, какими-то омерзительными, демоническими, с примесью гоготанья, отвратительных смешков, старушечьих визгов: всё это изводило психику.

— Я понял, я понял, беру новый кредит под тысячу процентов, только прекрати, останови эти звуки. — Солдат почувствовал неимоверную усталость. Он кашлянул, из горла выбились кровавые капли, окропили листву молодого деревца. Глубокие морщины увили руки. Виктор провёл по лицу ладонью. — А, вот твой процент, быстротечное старение и смерть. Вот только скажи, какая тебе от этого выгода?

Наступила долгожданная тишина, словно резко вывернули ручку громкости. Конечно, звуки от «посёлка рабов» продолжались, и звуки природы никуда не делись, но по сравнению с тем, что творилось секунду назад, — это стелилась мягкая, благоговейная тишь.

— Благодать, — прошептал Солдат и облегчённо выдохнул. Он себя чувствовал столетним стариком. Глаза прошлись по ладоням: о, морщины довольно-таки разгладились. Возможно, не всё так худо. Быть может, есть шанс на выздоровление от дряхлости.

На обратной стороне каменного зуба — «Драконьего зуба» — некто начал бить молотком по дереву. Никакого желания даже двигаться, не то — чтобы идти смотреть и «пасть рвать» недругу. Но не падать же на землю немощным мешком, дабы остаться удобрением для местной флоры и фауны; почувствовать в своих кишках, как разрастается грибница какого-нибудь кордицепса.

В двенадцать лет Солдат увлёкся философией, перечитал всех мыслителей, многие фразы заучивал и старался применить на себе. И сейчас он высказал миру одно из своих любимых изречений Шри Чинмоя, немного переделав:

— Упасть и поваляться в траве — не провал. Провал в желании остаться там, где упал, — Виктор ухмыльнулся, — уткнувшись носом в дамскую сиську.

Солдат собрался с силами и пошёл на обратную сторону каменного зуба — бить морду тому, кто помешал его тишине, которую он приобрёл в кредит под тысячу процентов.

На полусгнившем деревянном кресте, верх которого венчал грязный, окровавленный противогаз, прибита новая деревянная пластина. На пластине краснела надпись: скорее всего, новое изречение для него. Вокруг креста — целое поле травы, доходившей до колена. Ни одна былинка не была примята. Виктор пристально осмотрел место, решая, — в чём здесь подвох. Ведь грохот молотка он отчётливо слышал, и от пластины несло свежей краской.

— Никак демоны незаметно подлетели и приколотили. Или в густоте травы мне приготовили зверские капканы?

Осторожно шагая: а то действительно влезет в какую-нибудь хитроумную ловушку, — сапёрной лопаткой налево и направо ложа высокие сорняки, Солдат подошёл к кресту и пробежался глазами по красным буквам. «Вот… Шекспир нашёлся тут». Подумав, ещё раз прочитал:

«КТО ИЗ ВАС ПОГРЯЗНЕТ БОЛЬШЕ В ГРЯЗИ, ТОТ И ВЫБЬЕТСЯ В БОЛЬШИЕ КНЯЗИ».

— А, вот и ответ, кажется. Вот как придётся отрабатывать тысячу процентов. Вопрос ещё в том, какова сумма самого кредита? Что ж, за язык меня никто не тянул. Попался, как лох педальный. — Виктор хохотнул. — Да по-скотски нечестно навязали мне свой кредит. — Он поднял к небу фигу. — На, не буду платить! Ты обманул меня, не зря лукавый же.

Нестерпимая боль в позвоночнике скрутила всё тело, хрустнуло так, что в первое мгновение Солдат простился с жизнью: казалось, тело просто разрубили надвое.

— Всё, всё, это шутка! За слова отвечаю, отвечаю!.. Уговор дороже денег! Всё!

Мир качнулся, закачался; плеснули воду, краски поплыли, размылись; весь мир оглох. Из мёртвой тишины вырвалось: «Солдат! Солда-ат! Не-е-ет!.. Солда-а-ат!..» Всё тело ломило, выворачивало. Ожесточённая стрельба разносилась со всех сторон. Все хотели лишь одного: убить его — Виктора.

И вновь — тишина-а-а.

Глава 20

1

Солдат очнулся от нестерпимой тошноты на ковре из торфяного мха. Он находился в такой прострации, что не понимал, где сейчас находится, не помнил кто он или что он, и не был уверен: то, про кредит, — это случилось когда-то или плод измученного ума?

Пару спазмов в виде рвоты — результатов не принесли. Виктор больше суток ничего не ел, желудок был пуст и, наверное, высушен досуха. Не помешало бы пару цистерн чистой воды залить в глотку. И вроде бы у родника напился, но жажда мучила. Перед глазами бегали мушки. С четверенек Солдат опустился на бедро и осмотрелся.