Зона Пси

Вопли с пустоши за спиной почти стихли, зато появилось какое-то бормотание, меняющееся на женские печальные всхлипывания. Иногда бормотание и судорожный плач смешивались.

— Вот только пожизненного эмбиента мне и не хватало.

Несколько раз приходилось оборачиваться. Всё время казалось, что кто-то ведёт преследование, такое — незаметное, что-то вроде шпионажа. А может, хотят выждать подходящий момент и напасть:

— И разорвать несчастного Солдата на миллионы крошечных Солдатят! Да иди сюда! — Виктор крутанул сапёрной лопаткой как нунчаками. — Иди! Это ты, псина?! Подходи, я отрублю твои лапы и сделаю из них весёлые «багнакхи».

Солдат провёл взглядом по краю овражка, где колыхались густые покровы пырея с высокими колосками, справа стелились острова с мелкой травой мокрицей, ещё правее колыхались волны молодой крапивы с вкраплениями огромных лопухов.

— Хм, одни сорняки, грёбаные шесть соток. Хоть бы одна ягодка краснела или чернела. Зато, с такими лопухами — туалетная бумага не нужна.

Слева метнулась тень, ветки густого колючего куста хрустнули и качнулись, повеяло не человеческими испражнениями.

— Достало! — гневно крикнул Солдат, вытащил из кармана пистолет и большим пальцем опустил предохранитель. — Давай, выходи на бой. — Дважды грохнул выстрел. — Иди ко мне! В моём пистолете достаточно стальных маслин, чтобы умертвить твой мерзкий мозг! — Держа в правой руке пистолет «Макарова», в левой крепко сжимая сапёрную лопатку, с решимостью прострелить или размозжить неприятелю голову, даже если это семиглавый дракон, Виктор подошёл к кустам.

По дну неглубокого оврага протекал ручеёк в сторону разрушенного поселения. Виктор спустился, но не решился пить, хоть вода восхитила своей чистотой, в которой омывались гладкие камушки, ловили солнечные лучи и бликовали как стекло: не хватало мелких рыбёшек. Солдат печально вздохнул. Он бы не стал их ловить, лишь полюбовался нормальными живыми существами. И вообще, ему осточертела эта преисподняя! Виктор пнул земляной холмик и осмотрел притоптанную траву со стороны «мёртвого посёлка рабов»: словно табун прошёлся, а не мелкая тень прошмыгнула и испарилась сразу за листвой густого кустарника.

Ручей, скорее всего, происходил от родника, к которому, собственно, он и держал путь, надеясь его найти. Чтобы не потерять ориентиры, Солдат поднялся по склону и пошёл по кромке оврага. А если всё же родник не отыщется, то напьётся прямо из ручья.

— Надеюсь, это не прозрачная моча какого-нибудь огроменного мутанта, — угрюмо произнёс Виктор. Он обернулся с ощущением, словно некто или нечто заставило его это сделать. Тёмные воздушные штыри, снисходящие с неба, пересекли полуразрушенные дома и медленно двигались в его сторону. И ещё — они расширялись.

— Тьма постепенно поглощает свет, — одними губами произнёс Солдат. — И тёмная гибель навеки закроет солнце, и новый ад родится в аду, — вспомнил он слова из собственного сна.

4

Овраг действительно привёл Солдата к роднику. В большом квадратном камне, сверху покрытом мхом, кем-то — наверное, очень давно: вода сильно сточила край — выдолблено полукруглое отверстие. Виктор однажды пил отсюда воду, но тогда белый свет поглотила ночь, и он не мог разглядеть этот мегалит в форме бруса, второй конец которого заканчивался (или начинался) узкой скалой в форме очень высокого и острого зуба. Снизу казалось, что пик этого зуба касается облаков.

«Прямо зуб дракона, — подумал Солдат и весело хмыкнул. — Наверное, миллионы лет тому, наши богатыри выбили клык «трёхглавому драгу» и как трофей оставили, возвели, чтобы помнили и знали наших. И сейчас он окаменел».

Странно, но со стороны разрушенного «посёлка рабов» «драконий зуб» не виден. А ведь его высота такая, что неволей думается — он щекочет богу пятки: а то и кое-чего повыше.

«Неужели между сотами есть невидимая, воздушная стена, которая скрывает выдающиеся достопримечательности? Которая преломляет и не показывает истину — как кривое зеркало. А, возможно, этим препятствует проходу в гости местных мутантов и извергов. Типа верёвки с красными тряпками, не пропускающие загнанного волка в другую зону».

С новой силой ударил по воздуху женский стон отчаяния, всхлипывания, примешалось бормотание. Виктор подумал: «Ощущение, что кто-то очень спешит произнести заклинание. Или проклятие».

— Гадость, — выругался Солдат, — кто бы выключил этот эмбиент. — Пристально посмотрел на облака и развёл руки, жест которых кричал: «Отвечаю!» — Эй ты, там, хозяин земель! Я разбогатею и заплачу!.. Я возьму у тебя кредит под триста процентов, чтобы тебе же дать взятку! Только выключи эти раздирающие душу стоны, хотя бы на время! — Конечно, Солдат даже не надеялся, что кто-то (подобно Богу) внемлет его просьбам, но через секунду ему пришлось долго стоять и долго взирать на небеса с «отвалившейся челюстью до земли». Наступила такая тишина — что стук собственного сердца бил набатом с колокольни, а собственное дыхание — ураганом колыхало морские волны.