Зона сна

Через три года после своего появления в этом мире Клаус фон Садофф понял, что с фермы пора сваливать. Он не китаец, чтобы желать перемен своим врагам. Тем более конца растительному существованию, однообразному каждодневному труду на ферме, при полном отсутствии свободных женщин, не просматривалось. Когда безудержная сила швырнёт его обратно в двадцатый век — непонятно. Видимо, как и в предыдущие разы, для этого надо умереть. Что ж, ему не привыкать. Дело вовсе не такое страшное, как ему казалось в той молодости.

Короче, ему хотелось богатства и приключений, а смерти он не боялся ни черта.

Однажды раннею весной, когда весь наличный состав фермы во главе с хозяином боронил поле под кукурузу в миле от дома, Клаус внезапно схватился за живот и, сделав страшные глаза, помчался в ближайший лесок, вызвав у других работников приступ дурацкого веселья. Хозяин цыкнул на весельчаков, резонно заметив, что подобная неприятность может случиться с каждым, и работа продолжалась. Клаус же, не останавливаясь, прибежал прямо в конюшню, где оседлал коня. Затем заглянул в кладовку, набил вьючные сумки чечевицей и овсом, вяленым мясом и пулями, прихватил — сообразно своим понятиям о вселенской справедливости — из хозяйского дома кой-какое золотишко, сунул под шапку мешочек с порохом и подался вниз по реке.

Спустя два часа он выехал к месту, где река широко разливалась и течение замирало. Конь в холодную воду не рвался, но Клаус огрел его по бокам прикладом ружья. Животное сделало большой скачок и поплыло через реку короткими толчками. Он сполз с седла и поплыл рядом, одной рукой ухватившись за хвост, а другой держа ружьё над головой. Это было непросто, и он быстро устал. Противоположный берег казался таким далёким, что у него появились сомнения, доплывёт ли до него конь.

На полпути ногу свела судорога. Что ж, значит, сейчас, подумал он. Всё, что ли? И ему показалось таким обидным умереть в этом мире, не имея в активе ничего, кроме трёх лет тупой возни со свиньями, что он выпустил ружьё, достал нож из-за пояса и кольнул себя в икру. Вскоре ноги нащупали дно.

Отжав тряпки и перекусив на скорую руку, он направился на восток. Больше двух недель, питаясь чёрт знает чем, продирался через сплошной лес, потом набрёл на тропинку, которая становилась всё шире и миль через пятьдесят вывела его к поселению на берегу широкой реки. Навстречу ему выехали трое конных с ружьями наперевес.

— Ты кто? — спросили они по-английски.

Клаус представился.

— Ты с Нижних территорий?

На это Клаус ответа не имел, ибо не знал, что такое Нижние территории. Его обыскали, нашли порох и пули.

— Где ружьё?

— Утопил, — сказал он. — Когда речку переплывал.

— Что ты врёшь? — сказали ему. — В той стороне нет никаких речек. Там лес до самого Китая.

— Я тоже плохо учился в школе, — возразил Клаус. — Но по опыту знаю, что там лес, потом река Саскуэханна, потом Аппалачи, потом, говорят, Великие озёра, потом…

Закончить урок географии он не смог, потому что получил по тыкве прикладом, а очнувшись, увидел направленный на него ствол и верхового, который жестами велел ему убираться обратно в лес. Ни коня, ни припасов, ни ножа, ни кремня с кресалом, ни даже шапки ему не оставили. Ладно, спасибо не раздели донага и не линчевали. Уже в лесу, обшарив карманы, он обнаружил, что золотишко у него тоже попёрли. Вот это жалко. Если и стоит ради чего-то жить на свете, так это ради богатства, мерилом которого, как ни крути, является золото. Ну, ещё, может, ради секса.

Он обошёл поселение лесом и дальше двигался вверх вдоль реки. Раза два встречал на берегу хижины и людей, но заходить не рисковал, обходил стороной. На четвёртый день голод сделался нестерпимым. Почувствовав запах дыма, решился: раз не умер, то пора начинать новую жизнь. Жареным мясом несло от форта: на берегу реки стоял кругом невысокий частокол, а за ним виднелись камышовые крыши десятка домишек. Земля вокруг форта была распахана; чуть дальше виднелись сараи и загон для скота. Клаус поднял руки повыше и направился к воротам.

— День добрый! — сказал он по-английски стволу, смотревшему на него из бойницы.

— Судя по твоей роже, не такой уж он для тебя и добрый! — со смехом ответил ему невидимый страж. — Ладно, можешь опустить руки.

Клаус изобразил на лице приветливую улыбку:

— Это что за поселение?

— Это город Филадельфия! — гордо ответили ему.

— А не найдётся ли какой-нибудь работёнки для приличного человека? Три дня не ел.

— Если трепещешь перед Богом, найдётся и работёнка.

— Ещё как трепещу! — с чувством сказал Клаус, на всякий случай не уточняя, перед каким именно богом. Как всё же прав был покойный дед Отто, когда требовал от него: учи историю, внучек! Может, и учил бы, но книги у деда были сплошь по истории Германии. Чего было бы старому пню не поучить его истории Америки?.. Да и отец, кроме гадостей, ничего хорошего ему про Америку не рассказывал. Эх, да что теперь…

Ствол из бойницы исчез, и ворота начали отворяться.