Зона Справедливости

Пошатываясь, он сошёл со скользкого крылечка. Мир даже уже и не рушился — он рухнул минуту назад… Домой теперь возвращаться нельзя, потому что никакого дома у Алексея Колодникова больше нет. Александра, конечно, подаст на развод, на раздел имущества… Да ладно, какой уж там раздел! Будь хоть сейчас мужчиной!.. Оставить ей квартиру, барахло, мебель, связать одёжку в узелок — и… Куда? К Миле?.. Ага! Щаз!.. Нужен ты Миле… С её-то жилплощадью!..

Линзы тут же заволокло влагой, и Алексей, сняв очки, сунул их в карман куртки… Кстати, ещё предстоит придумать, где он сегодня будет ночевать… Не под дождём же… Прямо хоть в милицию иди с чистосердечным признанием — там у них всё-таки сухо, наверное, в камерах… Колодников натянул поплотнее лыжную шапочку и, тоскливо оскалясь, оглядел смутные ночные небеса, откуда в каменный колодец двора вяло сыпалась сырая мгла. Жирно отсвечивали брусья двух лавок у подъезда. Из той арки, что выводила на проспект, бежало — где по асфальту, где по грязце — некое подобие лунной дорожки. Доминошный стол напоминал зеркало, положенное на четыре обрубка.

Вернуться в подъезд?.. Тогда уж проще — домой…

Поджилки всё ещё подрагивали, необходимо было где-нибудь присесть. Лавки мокрые, да впрочем, чёрт с ними, с лавками! И вообще нечего торчать у крыльца… Скоро, наверное, вернётся Димка — с этого своего… с общения. Поколебавшись, Алексей направился к уже насиженной однажды стойке для выколачивания ковров, черневшей впереди зловеще, как виселица. Под ногой всхлипнуло… Ну вот ещё и в грязь угодил!..

А как всё это объяснить Димке?.. Может, действительно, повеситься — да и дело с концом?.. Как раз на верхней перекладине стойки, через которую ковры перекидывают… Нет, низковато…

Осторожно переступая через лужицы, Колодников приблизился к трубчатому унизанному каплями сооружению, и вот тут…

Тут-то его и огрела по левой щеке незримая пятерня. Хлёстко. С маху. Алексей отпрянул, поскользнулся и, чудом не шлёпнувшись в грязь, взмахнул руками. Потом взялся, моргая, за мокрую щёку и очумело оглянулся.

Дом отходил ко сну. Снизу вверх, как всегда. В нескольких чёрных окнах сквозь водяную мелкоячеистую сеть бились мертвенные синеватые сполохи, то теплея и становясь коричневато-золотистыми, то исчезая вовсе. Судя по тому, как они слаженно вспыхивали и гасли, все смотрели один и тот же фильм.

Пустой двор и шорох дождя. Без чего нельзя построить дом? Без стука. Без чего нельзя закатить пощёчину?.. Вот именно! Незримая пятерня, надо полагать, была ещё и неслышной…

— Гос-поди… — потрясённо выдохнул Алексей и вдруг резко качнулся вперёд. Снова поскользнулся и, почти падая, в три поспешных шага достиг стойки, где ухватился за мокрую холодную трубу, а далее просто ополз по ней на низкую решётчатую полку. Он был близок к обмороку.

Впрочем, обморок — это выход. Обморок, по крайней мере, избавил бы Алексея Колодникова от неприятной необходимости — осознать то, что с ним произошло сию минуту. Больше того — понять.

А он не желал, он отказывался понимать… Проще уж пойти и сдаться добровольно в психушку!.. Хотя, как справедливо заметил опер Геннадий Степанович: «Туда ещё попасть надо… Бесплатно сейчас никого никуда не положат…»

Алексей не видел себя со стороны, но в том, что на его перекошенной физиономии написан ужас, можно было даже и не сомневаться. «Уже мерит…» — сдавленно произнёс Димка с затаённым страхом в глазах. Неужели это было сегодня?.. Да-да, сегодня днём…

Стиснув зубы, Колодников взялся вновь за вертикальную трубу и медленно встал, опираясь на мокрое скользкое железо. И не потому что ноги не держали — просто теперь он остерегался шевельнуть головой, как бы опасаясь обвала мыслей, после которого рассудок неминуемо будет им утрачен.

Ни о чём не думать… Главное, ни о чём не думать… Испуганно твердя эту быстро обессмыслившуюся фразу, Алексей достиг крыльца, позволил пальцам самим набрать код и подобно лунатику медленно двинулся вверх по лестнице. Проходя мимо собственной двери, он даже не позволил себе покоситься на неё.

Остановился на третьем этаже, сглотнул и нажал кнопку звонка.

Открывший ему Борька был в трусах, майке и шлёпанцах на босу ногу. Оно и понятно — время позднее.

— Здорово, сосед… — озадаченно приветствовал он Колодникова. — Чего это ты на ночь глядя?.. Эх, а мокрый-то… — Вгляделся попристальнее и что-то, видать, смекнул. — Слышь! Это не у тебя там внизу вопили?..

— У меня… — хрипло сказал Алексей. — Знаешь что?.. Пойдём в бендёжку… Поговорить надо…

Электрик всмотрелся ещё раз — и в глазах его засветилось суровое понимание.

— А-а… — протянул он и покивал сочувственно. — Всё-таки допёрло…

Глава 14

— Заходи… — сказал Борька и, чуть подавшись через порог, прислушался к гулкой ночной тишине подъезда. Потом окинул настороженным глазом оба лестничных пролёта. — Кошёлка моя к матери на два дня уехала… — вроде бы слегка осипнув, сообщил он. — Так что в кухне потолкуем… Только ты, слышь, прямо у порога разуйся… Где ж ты столько грязи-то во дворе нашёл?..