Зона. Урок выживания

Что же касалось Краба, Нике не хотелось бы стоить из себя предсказательницу, но скорее всего парню не пережить этой "экскурсии". Что-то нехорошее мелькает в глазах у проводника, когда он смотрит на Краба. Краб подлец и трус, никто не спорит, но отдавать его на закланье в качестве жертвы… Во всяком случае, не ей решать. Красавчик не раз рассказывал ей страшные истории о том, для чего иные проводники берут с собой новичков. Еще вчера Ника не взялась бы точно утверждать, что участь "отмычки" уготована именно Крабу. Почему, например, не Максу? Или не ей? Сегодня ей хотелось верить, что Грек умеет быть благодарным. Очень хотелось.

Макс продолжал свой негромкий монолог. Его давно никто не слушал. Проводник отдыхал, прислонившись головой к дереву. Краб молчал, уставившись в одну точку.

— Заткнись, — внезапно прошипел Грек и Макс оборвал себя на полуслове.

Ника прислушалась. Неясный звук, задушенный туманом, долетел до нее. Звук ничем не напоминал те ахи и вздохи, которые она слышала утром. Спустя минут пятнадцать трудно поддающийся определению шум оформился в нечто вполне узнаваемое. Четкие размеренные шаги приближались. Уверенные, как будто идущий имел перед собой цель и двигался к ней, не сбиваясь с темпа.

— Догнал-таки, и с пути не сбился, — с досадой проворчал Грек и взял в руки оружие.

— Думаешь, это тот убогий? — прошептал Макс. Проводник не снизошел до ответа.

— Береженого и Зона сбережет, — тихо сказал Грек. — Макс, в кусты, живо. Очкарик, возьми левее. Ты, Краб…

Он не успел закончить.

— …и не вздумай начать стрельбу. Слышишь? Свои, — пробившись сквозь плотный туман слова долетели до острова.

Грек, не скрывая облегчения, улыбнулся.

— Что я могу еще сказать? — негромко отозвался проводник. — Ты как всегда вовремя, Док.

Прошло еще несколько томительных минут, прежде чем из тумана выступил высокий человек. Длинный плащ скрывал фигуру, а капюшон лицо. Ника ухитрилась разглядеть лишь глаза, когда Док подавал проводнику руку для приветствия.

Словно для того, чтобы девушка не мучилась, Док сбросил капюшон. Узкое худощавое лицо, с длинными волосами, зачесанными назад. Прямой нос, упрямо сжатые губы, окруженные усами и бородой, выступающей клином. Не стар и не молод. Около сорока, может чуть больше. Взгляд уверенного в себе человека. Только набрякшие красноватые веки выдают смертельно усталого человека.

Ника никогда не видела его воочию, но узнала сразу. Трудно было спутать этот низко поставленный голос. Да и прозвище — Док, единственное в своем роде. Пожалуй, и сам доктор, тоже личность известная и легендарная в Зоне. Именно он, как говорил Красавчик, после Того Случая накладывал ей швы на свежую рану. При мысли о том что Док "знает" ее не с той стороны, с какой бы хотелось, краска бросилась Нике в лицо. Достаточно было ему показать на нее пальцем и еще неизвестно, как поведут себя ее спутники. Оставалось надеяться на то, что у Дока пациентов за год сменился целый воз и маленькая тележка, и он вряд ли помнит ее в лицо. Вполне возможно, что как раз на лицо, как на не представляющую опасности для жизни деталь он и не обратил внимания. Особенно, если учесть тот факт, что и разбито оно было до неузнаваемости.

— Рад видеть тебя Грек. Живым. — Док окинул оценивающим взглядом выглядывающую из-под шапки повязку на голове проводника. Вскользь глянул на Макса. Несколько задержался, рассматривая Краба. И вдруг решительно и надолго остановился на ее лице. Тонкие брови сошлись у переносицы.

"Все, — решила Ника, — сейчас начнется канитель. Женщина в Зоне — как можно! На святое покусилась! Вот от кого, оказывается, все несчастья! Гнать ее отсюда, пусть сама выбирается, обманщица подлая!"

Девушка внутренне собралась, ожидая последующего скандала. Однако Док, если и узнал ее, выдавать не торопился.

— Новички, — утвердительно сказал он.

— Да, Док. Вторые сутки идем, истрепались в дороге. Вчера на свалке мы малость того, — развел руками Грек, — контролер со своими ребятками чуть нас не угробил.

— Нет больше прежней свалки. — Док между делом усадил проводника на землю и занялся повязкой. — От кордона иду. Грохот такой стоял, что я подумал, землетрясение началось. Раньше гора на свалке издалека видна была, теперь все ровным слоем лежит… Рана пустяковая, Грек. Царапина. И швов не надо — края сами сошлись. Счастливо отделался, считай.

Док профессионально быстро наложил новую повязку и в отличие от той, над которой трудилась Ника, она не съехала тут же на уши. Потом доктор занялся Максом, не сводящего с него восхищенного взгляда. Пока Док ощупывал рану, пока доставал из рюкзака шприц, насаживал иглу и набирал из ампулы лекарство, Макс терпеливо молчал. Он ждал повода, чтобы начать разговор, но так и не дождался. Док занимался своим делом, ни на кого не обращая внимания. Как только на плече парня забелела новая повязка, он не сдержался.

— Док, я очень рад нашему знакомству. Я так много о вас слышал.

— Не могу сказать, что взаимно, — одними губами улыбнулся Док и снова бросил на Нику настороженный взгляд.