Зона вне времени

– Летом за городом. В лесу.

– Где, в лесу? Эдак просто – в лесу?

– Так из приюта еще весной за пьянство вышибли …

– Тут у меня кое-что поесть, хочешь?

– Ты что, перед посадкой зашла в лавку закупиться? Ну, ты и запаслась, не по-детски. Не голодаете вы, лесные братья!

– Места знать надо …

– Что?! Ах, да – помойки. Мой Бог.

– А ты не бойся, тут объедков нет – я такое местечко возле магазина знаю, они туда выбрасывают то, у чего срок хранения закончился. Но это все неиспорченное, и этого не трогал никто. Ешь смело, хорошее!

– Э, давай уже сюда! Жрать как собака хочу, надо разок и такого попробовать, а то вроде и не жила вовсе. Во ты устроилась – даже клюква в сахарной пудре.

– Ты не смотри, что пачка открыта, – сама открывала.

– Да неважно, просто не думаю об этом. Стараюсь. Так ты не всю жизнь по лесам и по приютам мыкаешь, а? Лет тебе скока – никак не могу понять, темно, наверное.

– Тридцать четыре.

– Ого! Так ты пацанка совсем.

– Выгляжу старше, да?

– Знаешь, так сразу и не скажешь, есть малек, лицо припухло, с бодунища, видать… вот синяк, дралась, что ли?

– Со своим по пьянке схлестнулась.

– А тебе сколько сидеть?

– Всего – три. Год прошел уже, два остались.

– Ужас какой – я бы свихнулась. Ты с виду приличная такая. За что?

– Есть за что, не волнуйся. Наркота.

– Вот об этом ничего не знаю, у нас тут, в Елгаве, полно наркоманов, но они иначе выглядят, не как ты. За что дают-то стока? С ума сойти, хорошо, что у меня пять суток всего.

– Как же, конечно, – хорошо. Ясен день. Черт, курить охота.

– У меня та «Прима» осталась, хочешь?

– Конечно, хочу, как же. Говоришь – сегодня нормальный мент дежурит? Надо бы с ребятами из соседних камер перетереть, хорошо ведь слышно, я так поняла, там одному вчера вечером пайку прислали, сказали, мол, выручат. Меня сюда как сорвали за день до магазина, полный goljak – ничего с собой нету. Нужно, чтобы этот твой нормальный мент притащил кой-что от парней.

– Попроси, когда он мыться тебя поведет, договоритесь, ты же солидно выглядишь и говорить умеешь. А он нормальный, точно.

– Попробуем, хуже не будет.

– Ты что, физкультурой вдруг занялась?

– Просто размяться пытаюсь, от спанья на этих чертовых досках все косточки ломит. Тоже хочешь?

– Я – не, я привыкла, мне не надо.

– А, да, само собой… Завтра у нас что – четверг? Обратный этап, в Ригу, пора пожитки складывать, чтоб завтра, ежели что, не колупаться.

– Дамы, кто в туалет?

– Иду! Ира, ты?

– Не, мне и так холодно.

– Ну, типический отходняк. Я – мигом.

– Ну, договорилась?

– Кто его знает, по крайней мене, «нет» не сказал.

– Тогда сделает, он нормальный.

– Слушай, ты уже все здесь знаешь, практически своя, не в первый раз?

– Натурально, не в первый. Всяко бывало, давали и пятнадцать суток, тогда полный абзац.

– Хреново, конечно. Скажи, а исподнее у тебя в порядке?

– Чего-чего?

– Да не бойся, одалживаться не стану. Мне вот тут из дома принесли, великоваты, тебе не нужны? Я ж по этапу со всеми вещами, пришлось и это прихватить. И штаны еще, тоже великоваты – тебе должны быть впору. Держи, пригодятся в твоем лесу.

– Кто это к нам вернулся, Андерсоне? Ну, какого добра привезла?

– Разве что вшей, Ирина Борисовна.

– Да ну тебя!

– Вы до меня не дотрагивайтесь лучше. Вызовите сначала санитара, пусть мне голову посмотрит.

– Ой, Боженьки, и где ж ты была?

– Да уж, наверное, в самом свинском месте на земле – в елгавском КПЗ. Даже не думала, что будет такой радостью в тюрьму вернуться. Ради Бога, зовите же санитара, я серьезно.

– Позову, не переживай. Сходишь в душ, все будет хорошо. Лена, позовите Ингриду, и пусть прихватит средство от вшей, у нас тут человек из Елгавы вернулся, думает, что с собой прихватил. Не волнуйся.

– В какую теперь камеру?

– Если хочешь, пойдешь в свою, место есть.

– Писем не было для меня за эти дни?

– Вот уж не знаю, если и были, получишь завтра.