Зоология и моя жизнь в ней

«Сверхзадача книги, – продолжает автор рецензии, – не только показать глубокие биологические корни социальности, но и проследить их развитие и воплощение в высших формах жизни, выявить механизм действия единого принципа социальности на разных уровнях органического мира. Трудно сказать, можно ли вообще реализовать подобную задачу. Во всяком случае, в данном сочинении это сделать не удалось, и великолепный замысел остался, по сути, красивой метафорой».

Не во всем я готов согласиться с И. А. Шмерлиной. Во-первых, я не уверен, что умело выполненная «иллюстрация» чего бы то ни было не может служить обоснованием явления или, по крайней мере, первым и необходимым шагом к такому обоснованию. Чего, по мнению рецензента, не хватает развернутой «иллюстрации», чтобы она стала «обоснованием»? Не на основе ли веры в чисто иллюстративный материал построены многие теории, к примеру, дарвиновская теория естественного отбора или полностью умозрительная – «полового отбора»?

Во-вторых, я полагаю, что, вопреки сомнениям рецензента, мне все же удалось «не только показать глубокие биологические корни социальности, но и проследить их развитие и воплощение в высших формах жизни, выявив тем самым механизм действия единого принципа социальности на разных уровнях органического мира. Поэтому никак не могу согласиться с тем, что «великолепный замысел остался, по сути, красивой метафорой».

Далее, рецензент, судя по интонации в тех фрагментах ее текста, где речь идет о социальности человека, полагает, что моя позиция, касающаяся ее коренных отличий от того, что мы видим у высших животных, продиктована опасениями быть обвиненным в «биологизаторстве». В рецензии сказано: «Чтобы избежать этого, Е. Н. Панов в последних разделах книги убеждает читателя в уникальности человека и его общественной жизни и недопустимости культурно-биологических параллелей, что, с точки зрения заявленной задачи, выглядит несколько странно». (курсив мой – Е.П.). Противопоставление соци альности человека, целиком основанной на обладании им культурой, всему тому, что базируется на «инстинктах» – это один из важнейших посылов книги (если не самый главный), и ничего натужно додуманного здесь нет и в помине. Эта часть книги – протест против разгула идей инстинктивизма и им подобных, а также ответ на полнейшее невежество биологов в научных представлениях касательно “феномена человека”».

Как полагает рецензент, «…выявление единой эволюционной линии социальности вряд ли вообще возможно средствами научно-популярного жанра. Неудивительно поэтому, что богатейший фактический материал мало способствует тому, чтобы показать, как из коалиции клеток рождается человеческое общество».

На это можно возразить, во-первых, исходя из того, о какой разновидности научно-популярного жанра идет речь. Если это научно-ПОПУЛЯРНЫЕ выдумки, наподобие тех, о которых мы читаем в книгах вроде «Эгоистического гена», то здесь вообще не следует ожидать чего-либо похожего на истину. С другой стороны, представим себе, что я имел бы возможность опубликовать книгу объемом в несколько тысяч страниц, в который вошли бы все мои конспекты, выполненные на стадии осмысления исходного материала (с графическими схемами и цифровыми данными)[256]. В таком случае кардинальная идея работы могла бы быть осуществлена ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО средствами такого НАУЧНО-популярного жанра, и никак иначе.

Во-вторых, рецензент, к сожалению, изменяет своей строго продуманной стилистической манере, когда пишет: «…богатейший фактический материал мало способствует тому, чтобы показать, как из коалиции клеток рождается человеческое общество». Этот пассаж, который можно воспринимать только как неудачную шутку, по сути дела перечеркивает все, сказанное в рецензии.

К тому же, сказанное никак не гармонирует с предложением рецензента дать в качестве эпиграфа к моей книге следующие слова Тейяра де Шардена: «Если бы в крайне рудиментарном, но безусловно возникающем состоянии у молекулы не существовало внутреннего влечения к единению, то физически любовь не могла бы обнаружиться выше, у нас, в гоминизированном состоянии».

Глава 10. «Горные агамы Евразии» [257]

В главе 4 я рассказывал о том, как в силу неудачного стечения обстоятельств весной 1980 г. я поневоле вынужден был заняться изучением поведения рептилий, именно, ящериц степных агам. Тогда в пустыне на побережье залива Кара-Богаз-Гол мы с Ларисой собрали интересный материал по этим пресмыкающимся и вскоре опубликовали две статьи об их образе жизни.

Снова агамы, но явно иные