Зоология и моя жизнь в ней

В главе 4 я говорил о том, что в 1950-1960-х гг. широким признанием пользовалась концепция, согласно которой пространственная и демографическая структура популяции есть прямая адаптация к конкретным предписывающим условиям среды. В этой системе взглядов организующая роль социального поведения остается за скобками. Группировки особей (локальные популяции и демы) выступают как простые множества, а не в качестве системных образований, находящихся под воздействием неких внутренних регуляторных механизмов.

Позже вопрос о том, действительно ли степень соответствия структурно-организационных характеристик популяционных систем определяется теми специфическими чертами внешней обстановки, в которой эти системы существуют, встал перед этологами более остро. Проблема состояла в том, можно ли внешнюю среду рассматривать как некую матрицу, особенности которой сами по себе предопределяют тип строения популяционной системы, или же ее основные черты в значительной мере автономны от сиюминутных внешних влияний?

В поисках ответа на этот вопрос можно идти двумя путями. Первый состоит в том, чтобы сравнивать популяционные структуры одного и того же вида в разных условиях их обитания. Суть другого – в сопоставлении устройства социальных организаций у близких видов, живущих совместно в сходных условиях внешней среды. Во втором случае особенно интересно изучить популяции двух видов, которые на данном месте приурочены к одним и тем же местообитаниям, а в других районах занимают принципиально различные их типы и при этом резко различаются по характеру социальной организации. Мы с Ларисой поставили себе такую задачу, когда узнали от местных зоологов, что в Западном Копетдаге, помимо типичного «горного» вида – кавказской агамы, встречается также сугубо «равнинная» степная.

Выяснилось также, что в Айдере, в царстве кавказских агам, степные определенно отсутствуют. Этот кордон расположен на высоте около 800 м над уровнем моря. А искать наших давних знакомых следовало гораздо ниже, в долине реки Сумбар, где располагается база заповедника, уже известный нам поселок Пархай. Здесь, на высотах около 300 м над уровнем моря, ландшафт совершенно иной, нежели в ущельях верхнего течения реки Айдеринка. По первому впечатлению, он таков, что может вполне подходить для существования степных агам.

Поэтому весной следующего, 1982 года, мы решаем обосноваться на пару недель именно на Пархае. Приехали сюда из Красноводска своим ходом – на поезде и попутных машинах. Поставили четырехместную палатку метрах в десяти от вагончиков, и протянули от ближайшего из них удлинитель, обеспечив себя освещением на темное время суток. Нашли две бесхозные железные кровати с панцирной сеткой и приволокли их в свое жилище, после чего обстановка в нем стала вполне комфортной. Неудобство состояло лишь в том, что зажигать лампочку по вечерам следовало лишь при крайней необходимости, иначе на свет налетали комары. Защититься от них было невозможно, поскольку полы палатки приходилось постоянно держать поднятыми. Дело в том, что стояла она на открытом месте, брезент нагревался днем не меньше чем до 40 °C, поэтому без такого рода вентиляции мы бы жили в ней как в печке. От жары страдали все наши соседи, и в день нашего приезда у одного из них случился тепловой удар.

Помимо вагончиков, поодаль от них, стоял в тот год один благоустроенный деревянный дом, принадлежавший Валерию Кузнецову, заместителю директора заповедника по научной части. Местом для базы была выбрана ровная «поляна» площадью в несколько гектаров. Северным краем она выходила на дорогу, ведущую сюда из Кара-Калы, а с юга была окружена грядами невысоких холмов, сложенных из красно-коричневого мергеля. С первого же взгляда было видно, что кавказских агам здесь едва ли стоит искать. Склоны выглядели монолитными, почти лишенными разломов и трещин, которые могли бы обеспечить достаточное количество убежищ для этих ящериц.

Чтобы найти кавказских агам, нам посоветовали пройти километр-полтора дальше по дороге, свернуть направо в распадок и двигаться вверх по сухому руслу. Там в эту неширокую долину временного водотока открываются устья небольших узких ущелий, каменистые борта которых изобилуют убежищами для агам. Но прежде чем отправиться туда, мы решили посвятить пару дней поискам степных агам в ближайших окрестностях базы.

Сама ее территория была покрыта травянистой степной растительностью, так что эти ящерицы, как казалось, могли бы обитать прямо здесь. И действительно, позже выяснилось, что один самец жил в норке не более чем в десяти метрах от нашей палатки. Но начали мы свои поиски, перейдя дорогу и сразу же оказавшись в совершенно необычном ландшафте, именуемом здесь «лунными горами».