Зоология и моя жизнь в ней

Так оно и случилось. Но когда спустя три недели настал и его черед быть пойманным, чтобы мы смогли снять с него измерения, он стал настолько ручным, что я чувствовал себя предателем, когда набрасывал петлю удочки на его шею. В итоге, в нашем списке пойманных ящериц он получил номер 70.

Валун, на котором мы увидели этого самца впервые, оказался пунктом регулярных его свиданий с той же самой «кавказской» самкой. Камень возвышался над травой метрах в двадцати от того места, где мы проводили обеденный перерыв в экскурсиях и наблюдениях в те часы в середине дня, когда зной становился наиболее чувствительным. Здесь мы вдвоем кипятили чай и варили бульон из кубиков в тени развесистого инжира. Как-то раз парочка появилась на заветном камне как раз во время нашего обеда. Камера с телеобъективом всегда была со мной, и мне посчастливилось отснять по кадрам всю последовательность настойчивого ухаживания самки за самцом.

Именно так выглядело происходящее – сцена, описания которой мы при всем старании ни до, ни после не нашли в герпетологической литературе. Событие это сравнительно редкое и увидеть его многократно здесь и в других местах наших исследований удалось лишь потому, что мы неделями жили рядом с ящерицами, как бы «у них дома».

А происходило все так. Первым в месте свиданий обычно появляется самец, если привычный камень оказывается у него на пути во время его охотничьих экскурсий. Если в этот момент самка кормится где-то поблизости, она тут же присоединяется к нему и начинает ползать взад и вперед по его спине, пытаясь время от времени коснуться щекой его головы. Она также протискивается под партнером, пролезая с усилием под его головой, передними лапами и под хвостом. Затем она усаживается у самца на спине, обняв его за шею одной из передних лап. Все это часто, хотя и не всегда, заканчивается серией согласованных круговых проходов самца и самки, при которых партнеры многократно проползают друг по другу.

Такое поведение, хорошо известное нам по предыдущим наблюдениям над кавказскими агамами, оказалось, как мы выяснили в эту поездку, свойственно и парам агам хорасанских. Но в данном случае изюминка была в том, что во взаимодействии участвовали особи двух разных видов[272]. Именно возможность такой ситуации мы и надеялись подтвердить, когда планировали работу в Дарохбейте.

Пограничники, назначаемые нам в охрану, сменяли друг друга каждые три дня. Делать им здесь было совершенно нечего. С начальством мы оговорили для себя право оставаться без контроля во время экскурсий, так что солдат вынужден был все время оставаться в лагере в полном одиночестве. Кто-то из наших охранников решил проблему так. Он нашел метрах в 50 от палатки неглубокую пещерку в каменистом склоне, обращенном в сторону лагеря. По размерам она была как раз такой, что позволяла взрослому мужчине лежа вытянуться во весь рост, и в ней всегда была тень. Отныне каждый дежурный проводил здесь почти целые сутки во сне, «в обнимку с автоматом Калашникова», как позже написала Лариса в книге о наших путешествиях.

Днем наш охранник жил на сухом пайке: хлеб, регулярно доставляемый нам пограничниками во время их маршрутов к границе, и рыбные консервы, большой запас которых прислал в лагерь капитан Сверток. К нам дежурный присоединялся только вечером, когда мы готовили кашу с тушенкой к общему ужину. Стоило ли удивляться после всего сказанного тому, что все солдаты с заставы мечтали о наступлении их очереди «нести службу по охране научников».

Третья поездка в Дарохбейт

В итоге, за полтора месяца работы мы нашли еще одну смешанную пару. На этот раз самец был кавказской агамой, а самка – хорасанской. Как и члены первого описанного выше тандема, они изо дня в день приходили перед заходом солнца к своему общему убежищу и ночь проводили вместе. Но нам хотелось доказать, что ящерицы не только могут вступать в длительные тесные отношения с особя ми другого вида, но и способны приносить жизнеспособное потомство. К сожалению, однако, среди нескольких десятков пойманных нами агам ни одна не выглядела промежуточной между кавказской и хорасанской по общей сумме признаков. То есть, очевидных гибридов нам в ту поездку найти не удалось.

Поэтому весной следующего, 1995 года мы снова приземляемся в Ашхабадском аэропорту. А добраться до места работы становится все сложнее. Начну с того, что теперь нам следует заполнить таможенные декларации. В Туркмении наступает лето, температура днем выше 30 °С. А это значит, что жизнь в поселении агам бьет ключом, и надо спешить туда. Но в Управлении погранвойск нас принимают только на следующее утро. Теперь уже последнее слово за местными начальниками, поскольку срок службы российских пограничников подходит к концу. Пришлось долго доказывать, что мы не шпионы, а законопослушные граждане. Пропуск нам в конце концов выдали, но предупредили, что окончательное решение пустить нас к границе остается за майором Абашиным, который, в принципе, может нам и отказать.