Зоология и моя жизнь в ней

Если идти туда от нашего жилища, следовало пересечь шоссе, ведущее в Эйлат, после чего мы оказывались в ландшафте, очень напоминающем афри канскую саванну. Такой облик месту придавали разбросанные там и тут зонтичные акации двух видов. Ширина этой полосы долины с хорошо развитой древесно-кустарниковой растительностью составляла не более километра, после чего начинались подножия безжизненного каменистого низкогорья (так называемой «гаммады»), прорезанного сухими водотоками, тянущимися по днищам вади. В этих низинах ютились одиночные деревья акации, зачастую явно угнетенные отсутствием влаги, а местами полностью высохшие. Дело в том, что Арава лежит в зоне экстрааридных пустынь, климат здесь жаркий и даже весьма засушливый. Пешие экскурсии без ущерба для общего самочувствия можно было предпринимать только в ранние утренние часы и ближе к заходу солнца.

Эти ограничения и определили наш повседневный режим. Давиду следовало быть на работе в семь часов утра. Мы ежедневно поднимались от сна ровно в шесть часов утра и наскоро завтракали, после чего он отвозил нас на своей машине к устью того или иного из ближайших ущелий. Сюда же он приезжал за нами в начале своего обеденного перерыва, около полудня. За эти четыре с половиной часа нам следовало пройти как можно дальше вверх по вади и тем же путем вернуться в условленное место.

В моей книге о каменках, изданной на английском языке два года спустя, сказано: «В период между 4 и 29 апреля я обследовал в пеших экскурсиях девять вади между кибуцем Лотан и Эйлатом. На протяжении более чем 50 часов было пройдено около 50 километров. Лишь однажды, 6 апреля, удалось увидеть самку каменки монашки, но птица не была найдена в этом же месте на следующий день, несмотря на тщательные поиски».

Чего только мы ни предпринимали, чтобы сломать эту затянувшуюся полосу невезения. Разыскивали местных краеведов в надежде получить от них какую-нибудь полезную информацию. Почти наизусть выучили все, сказанное о каменках в путеводителе по южному Израилю для приезжих орнитологов-любителей. Когда у Давида были выходные, уезжали с ним подальше, в те места, где по материалам этого руководства ранее видели каменку монашку.

Не только Давид искренне переживал наши неудачи. О тщете нашей миссии знали уже все сотрудники заповедника, они всей душой сочувствовали нам. Одна молодая девушка нарисовала масляными красками огромного самца монашки на листе фанеры размером в 60 см по диагонали и передала нам этот «талисман» через Давида.

Неожиданная удача. Когда время нашего пребывания в Израиле близилось к концу, Давид, приехавший забрать нас из очередного маршрута по ущелью, сказал, что один из сотрудников видел монашку во время объезда территории Хайбара. Нам это показалось странным, поскольку места в центре заповедника выглядели совершенно неподходящими для обитания этих птиц. Так или иначе, по окончании рабочего дня Давид повез нас туда на своей машине.

Дорога петляет по пустыне, поросшей там и тут редким кустарником. «Какая тут может быть монашка…», – думал я. «Наверняка этот человек, искренне желавший нам добра, ошибся, приняв за искомое какую-нибудь другую птицу. Впрочем, а кто бы это мог быть кроме монашки, может быть, траурная каменка?»

И вдруг прямо около дороги мы увидели нашу каменку. Яркая черно-белая птица сидела на вершине куста и улетать не собиралась. Это было невероятно, ведь каменка монашка обитает в горах, гнездится в тех самых каменистых ущельях, которые мы прочесывали почти что целый месяц! Что ей делать на равнине, абсолютно непригодной для ее существования?» Тем не менее, это была она.

Мы судорожно приводим в «боевую готовность» фотоаппараты, налаживали диктофон (вдруг запоет?!)… И тут около машины появился самец африканского страуса. Приблизившись к нам вплотную, он заглянул в кабину своим огромным глазом и несколько раз ударил клювом по капоту. «Выходить нельзя, он начнет лягаться», – сказал Давид и медленно отъехал на несколько метров от куста, оберегая свою новенькую иномарку от возможных повреждений. Страус последовал за нами. Шея его стремительно краснела, выдавая нарастающее возбуждение. Не доходя до машины, он упал на полусогнутые ноги, распластал крылья, и, мотая головой из стороны в сторону, начал похлопывать себя по бокам раздувшимся горловым мешком. Завершив эти устрашающие действия, птица встала и, обнаружив, что мы все еще здесь, снова приблизился вплотную.

Каменка по-прежнему сидела на кусте, а я не мог даже сфотографировать ее. Для этого Давиду надо было развернуть машину так, чтобы птицу стало видно через открывающееся переднее окно с моей стороны. Но съезжать с дороги на охраняемой территории строго запрещено. Представьте себе те слова, которыми я беззвучно выражал свои чувства. Наконец, птица улетела, а мы, проследив направление ее полета, стали думать, как же в оставшиеся дни решить задачку, неожиданно подкинутую нам природой.