Зоология и моя жизнь в ней

Отдав несколько лет сравнительному изучению этих сорокопутов, я пришел к следующему заключению. Принимая во внимание высокую степень различий этих сорокопутов по сумме признаков, правильно будет присвоить им статус самостоятельных видов, несмотря на то, что их популяции связаны друг с другом интенсивными потоками генов. Но уже на первых порах я понял, что главное состоит вовсе не в том, чтобы формально перенести такие гибридизирующие формы из категории подвидов в число самостоятельных видов. Для биолога-эволюциониста гораздо интереснее детально разобраться в ходе тех процессов, которые происходят в зонах их гибридизации.

Надо сказать, что даурский жулан – это лишь одна из форм внутри вида, именуемого жуланом буланым. Вторая, очень ему близкая, была мне недоступна для изучения, поскольку обитает за пределами нашей страны – в Китае. Это так называемый кашгарский жулан. Даурский и кашгарский жуланы по сумме признаков близки настолько, что их-то вполне можно считать подвидами одного вида. В музейных коллекциях мне попадались экземпляры промежуточного облика, так что гибридизация между ними несомненно имела место. Но ничего не было известно о характере взаимоотношении между кашгарским и туркестанским жуланами там, где возможен пространственный контакт между их популяциями. В моей сводке о сорокопутах, изданной на русском языке в 2008 г., сказано так: «Буланый жулан у западных пределов своего ареала, вероятно, гибридизирует с туркестанским».

Подготавливая к печати перевод этой книги на английский язык, я решил попытаться выяснить, действительно ли это так. Мне благоприятствовало то обстоятельство, что к этому времени кашгарским жуланом всерьез заинтересовались казахстанские орнитологи. Двое из них, Николай Николаевич Березовиков и Олег Вячеславович Белялов даже опубликовали четыре года назад заметку, в которой было сказано, что эти птицы гнездятся на крайнем юго-востоке Казахстана. Как говорится, «На ловца и зверь бежит». Раз так, мне наверняка удастся ответить на вопрос, занимавший меня много лет.

Я написал Николаю Николаевичу (далее НН), попросив его рассказать подробно, где именно следует искать этих сорокопутов. Он ответил, что если я окажусь в Казахстане, он сам с удовольствием примет участие в экспедиции. Тогда я заручился помощью Алексея Грибкова. Мы договорились с ним, что я и мой молодой коллега Алексей Опаев приедем в Барнаул, а оттуда он отправится с нами на своей Ниве на поиски кашгарского жулана.

Примерно неделя ушла на переписку с дирекцией Института зоологии республики Казахстан, откуда мы должны были получить приглашение на совместные полевые работы с участием НН, сотрудника этой организации. И вот мы в Барнауле. Приехали туда на поезде рано утром 24 апреля. Заскочили на полчаса в гости к Алексею, выпили по чашке чая, и, не теряя времени, выехали в южном направлении. Путь лежал в Алматы, «южную столицу Казахстана». По трассе это примерно 1530 км.

Из Барнаула в Алматы

На юге западной Сибири весна еще едва теплилась, но с каждым десятком километров пути ее дыхание становилось все более ощутимым. Вскоре деревья по обочине дороги стали радовать глаз зеленью быстро зарождающейся листвы. Не доезжая пары десятков километров до границы с Казахстаном, остановились перекусить в чистеньком кафе, где меню уже чем-то напомнило мне издавна привычные блюда, подаваемые в чайханах среднеазиатских республик.

Оставив за собой первые 290 километров, часа за два прошли все формальности на нашей и казахской таможнях. До Алматы еще более тысячи километров. Вскоре после пересечения границы нас, нежданно-негаданно, настиг снежный буран. Один раз переночевали на полпути в гостинице. Подъезжая к месту назначения в середине дня 26 апреля, многократно связывались по телефону с НН, но его инструкции нам мало чем помогли. По городу мы плутали ничуть не менее двух часов. Он неимоверно вырос с тех давних пор, когда я неоднократно бывал здесь около 30 лет назад, но улицы в центре остались такими же узкими, какими были тогда. По ним шел густой поток транспорта – в основном иномарок, поражавших разнообразием и роскошью дизайна, невиданным тогда даже в Москве. И вот, на одном из перекрестков, где мимо нас стремительно неслись потоки таких автомобилей, наша потрепанная, видавшая виды синяя Нива основательно заглохла.

Короче говоря, до Института добрались только к вечеру. НН отвел нас в ближайшую гостиницу, назначив на следующий день торжественную встречу с местными зоологами. В одной из лабораторий на втором этаже старого, давно не ремонтированного здания в окружении своих молодых коллег нас принимал мой ровесник Анатолий Федорович Ковшарь – последний представитель старой гвардии орнитологов Казахстана, один бесспорных лидеров зоологии в этой стране[291].