Зорге

Размышляя об успехах, достигнутых Зорге во время работы в Шанхае, поневоле обращаешь внимание на одно кажущееся противоречие. Наш герой жил в международном сеттльменте, но массу важной информации он получал от китайских агентов. Да, это естественно: ведь работал он в Китае, и Москву интересовали сообщения о развитии политической и военной ситуации в этой стране, полученные в первую очередь из внутренних – китайских источников. Но вот выходов на интересных для разведки китайцев – потенциальных информаторов и агентов – было немного. Главной надеждой Зорге на этом направлении стала давно и активно работающая с китайцами Смедли. Она, зная, какую службу представляет в Шанхае Зорге, сама агентом становиться не желала, сотрудничая с ним по идеологическим мотивам, на основе сходства политических убеждений и желания помочь китайским коммунистам в борьбе против Гоминьдана, а также из-за личной симпатии. Зорге в этом смысле оказался прирожденным вербовщиком: притягивая людей к себе за счет внутреннего обаяния, глубокой и искренней веры в дело, которому служит, и широкой образованности, он в дальнейшем сам определял степень полезности для службы того или иного знакомого, самостоятельно принимая решение о возможности и форме конфиденциального сотрудничества. Получалось, что основную массу агентов-китайцев находила для «Рамзая» Агнес Смедли, имевшая широкие связи среди китайских левых. Но американская журналистка могла только посоветовать «мистеру Джонсону» приглядеться к этим людям, поскольку сама не являлась сотрудником резидентуры. Сделать из них агентов советской разведки мог только Зорге и никто другой, и у него это блестяще получалось.

Мы до сих пор не знаем подлинных имен китайских агентов Зорге, но установлено, что их было около девяноста человек и среди них числились некие «Ганс» («Ли») и «Эрнест» («Чан») и даже несколько семейных пар: «Рудольф» («Ван») и «Рудольфина», «Тун» и «Тюи» («Марианна»). Известно, что с «Марианной» Зорге познакомила Смедли, а Урсула Кучински (Гамбургер) описывала ее так: «Юная миловидная китаянка с короткой прической, бледным лицом и несколько выпирающими зубами. Она происходила из влиятельной семьи. Как мне помнится, ее отец был гоминьдановский генерал высокого ранга. Он выгнал ее из дома, когда она вышла замуж по своему выбору за одного коммуниста, и она оказалась без всяких средств к существованию. Она отличалась интеллигентностью, мужеством и скромностью»[181]. К браку с коммунистом «Марианну» подтолкнули условия ее жизни в богатом доме ее бабки, с нелюбимой (взаимно) матерью и отцом-опиоманом. Будущую агентессу советской военной разведки дважды пытались выдать замуж, но она сумела отстоять свое право на независимость, что тогда было весьма непросто. Затем она уехала на учебу в Пекин, где окончила социологический факультет университета Йенчин (Yenching), откуда вернулась в 1926 году в Кантон убежденной социалисткой. Хотя ни «Марианна», ни ее муж «Тун», больной туберкулезом, а оттого не слишком активный работник, так и не вступили в компартию, их взгляды становились все более левыми. Ко времени приезда Зорге в Шанхай они, при поддержке Смедли, издавали прокоммунистический журнал «International Monthly», а «Марианна» стала еще и одним из основателей столь же яро антиимпериалистически настроенной «Лиги социальных научных работников».

Осенью 1930 года Смедли порекомендовала «Марианну» и «Туна» Зорге. Он остался доволен встречей с ними (общение облегчалось тем, что китаянка хорошо говорила по-английски), категорически запретил вступать в компартию и отправил супругов в Кантон. В октябре они прибыли на юг Китая, но поселились сначала в Макао, а затем в Гонконге, откуда в течение следующих двух лет «Марианна» создала эффективную разведывательную сеть в Кантоне и, по оценке Зорге, исключительно успешно руководила ею. У ее мужа все это время прогрессировал туберкулез, ему становилось все хуже, и после 1932 года он был отправлен на лечение в Пекин на деньги резидентуры, то есть Москвы[182]. Именно «Марианна» с мужем рекомендовали Агнес, а значит, и Зорге еще двух китайцев, получивших псевдонимы «Рудольф» и «Ганс», которых «Рамзай» впоследствии исключительно высоко оценивал (в «Тюремных записках» они «Ван» и «Ли»). «Ганс» при этом работал за деньги, хотя и небольшие, и был «не так силен», как бывший член КПК «Рудольф», который к тому же отличался большей скромностью и абсолютной надежностью в денежных делах, как и его жена «Рудольфина». К 1932 году он стал основным агентом-групповодом, на котором замыкались почти все китайские контакты группы Зорге.