Зорге

Разумеется, привлечение каждого нового члена агентурной сети к работе происходило только после серьезной проверки, которую организовывал агент-групповод. Вот, например, что писал Зорге о «Руди»: «Очень серьезный и очень умный человек. Вполне надежный. Пришел к нам только после очень длительной и обстоятельной обработки. Но после этого сразу включился в нашу работу. Работает для нас в качестве информатора, связного и вербовщика в собственных кругах, к которым иначе у нас не было бы доступа»[185]. И в то же время, пройдя серьезную проверку, все эти китайские агенты-родственники в значительной степени утрачивали чувство опасности и самым коренным образом нарушали одно из главных правил конспирации, создавая обширные горизонтальные связи: все они не только были родственниками или близкими друзьями, но и хорошо знали, кто чем занимается в разведывательной группе. Более того, в группу было трудно попасть, но не менее трудно было из нее уйти. Все эти агенты получали за работу деньги. Не очень большие, правда, но, тем не менее, в случае прекращения поступления от агента нужной информации прервать отношения с ним было невозможно – он же был членом семьи, он эту семью кормил и, в случае отказа ему в этом, то есть при лишении семьи кормильца, все родственники могли стать врагом бывшего работодателя.

Куда проще было работать «Рамзаю» с иностранцами, тем более что многие из них, как и он сам, говорили по-немецки. Помимо ядра группы, доставшегося ему в наследство от предыдущих резидентов, конечно, главным человеком «из своих» была для Зорге Агнес Смедли, хотя она как раз и не входила напрямую в число агентов. Ее ценные связи не ограничивались китайскими знакомыми. Именно Агнес познакомила Рихарда с женщиной, оставившей для нас ценные воспоминания о нашем герое в дни его работы в Шанхае, – с уже известной нам Урсулой Кучински, в первом замужестве Гамбургер – агенте № 8, работавшей также под псевдонимами «Улла» и «Соня».

Урсуле Гамбургер в 1930 году исполнилось всего 23 года. Она родилась в еврейской семье в Берлине, где помимо нее росли еще четверо сестер и один брат (в далеком будущем именно он переиздаст в ГДР работу Рихарда Зорге «Новый германский империализм»). Брат Юрген, Урсула и ее сестра Бригитта в середине 1920-х годов стали членами компартии Германии. В 1928 году Урсула провела девять месяцев в США, а вернувшись на родину, вышла замуж за архитектора Рудольфа Гамбургера, тоже человека левых взглядов. Рудольф долгое время не имел работы, а потому очень обрадовался, когда нашел ее, пусть и очень далеко – в Шанхае, который в то время активно строился. Беременная Урсула отправилась с мужем в Китай. Там она познакомилась с Агнес Смедли, произведение которой – «Одинокая женщина» (немецкий вариант книги «Дочь Земли») читала еще в бытность в Германии. Дальше дадим слово самой Урсуле Кучински: «Вскоре после нашего знакомства она мне сказала, что в случае моего согласия меня мог бы навестить один коммунист, которому я могу полностью доверять. Товарищ пришел ко мне домой. Это был Рихард Зорге…

Вряд ли мне следует описывать внешность этого необыкновенного человека. Это уже сделано во многих книгах и статьях. Впервые он посетил меня в ноябре 1930 года… Рихарду Зорге было тридцать пять лет. Я нашла его обаятельным и красивым, таким, каким его описывали другие. Продолговатое лицо, густые, вьющиеся волосы, глубокие уже тогда морщины на лице, ярко-голубые глаза, обрамленные темными ресницами, красиво очерченный рот. Я описываю Рихарда только потому, что, видимо, о нем нельзя думать, не видя его перед собой.

При первой нашей встрече я еще не знала его имени. Оно бы мне ничего и не сказало. Рихард сказал, что он слышал о моей готовности помочь китайским товарищам в их работе. Он говорил о борьбе против реакционного правительства страны, об ответственности и опасности, связанной с малейшей помощью товарищам, рекомендовал мне еще раз все обдумать. Пока я еще могу отказаться, говорил он, и никто меня в этом не упрекнет.

По мне было уже видно, что я ожидаю ребенка. Агнес также наверняка ему об этом сказала.

Мне показался обидным вопрос, могу ли я и в условиях опасности работать в духе интернациональной солидарности. Тогда я не понимала, что он сам себе задает аналогичные вопросы и что он не пришел бы сам, если бы не был уверен в моем согласии. В течение получаса, пока Рихард оставался у меня после моего согласия, высказанного в несколько резкой форме, он обстоятельно обсудил со мной вопрос о возможности организации встреч с китайскими товарищами в нашей квартире. Я должна была лишь предоставить комнату, но не принимать участия в беседах…