Зорич

— Анна? Совсем покой потеряла и всё меня теребила, поедем, мол, домой, так и говорила: домой. Я ей: подождём до весны, когда там снег сойдёт, подснежники из-под листьев вылезут, ручейки наперегонки побегут, да и Дима подрастёт. Отговаривал. А когда твоё письмо до нас дошло…

Зорич прикусил губу.

— …Так словно с цепи сорвалась: «Не поедешь — так я одна уеду завтра же, измаялась я вся, ночей не сплю, чувствую — худо ему там, Евгению» — и заплакала.

У есаула в горле запершило, глаза повлажнели. «Спасибо тебе, дружище Исидор Игнатьевич, век не забуду», — подумалось.

Замолчали надолго, в себе замкнулись. Малыш подошёл к Павлу, подняв голову, посмотрел ему в лицо, а тот, растроганный, хотел что-то сказать, но не рискнул тишину нарушать, погладил большую голову.

— Да! — философски заключил Корф. — От себя не убежишь, тело-то — оно там, а душа — она навсегда тут, на Родине!

Глава тридцать пятая

Неделей позже после Покрова Евгений Иванович, зайдя поутру в кабинет, услышал внизу, во дворе, шум какого-то движения. Подойдя к окну, есаул с удивлением увидел снующих казаков. Что-то стряслось — и распахнул створку.

— Иван! Заглобин!

Иван с седлом в руках поднял голову.

— Здравия желаю, Евгений Иванович!

— Что случилось?

— Фрол Иванович пошёл к вам, а я ж не могу вот так, через окно.

И заспешил дальше. «Ох и распустил же я вас, — усмехнулся есаул, — никакой тебе субординации, просто башибузуки, ей-богу!»

— Да, да, можно, заходи! — крикнул, услышав стук в дверь.

Толкнув перед собой долговязого паренька в распахнутой на груди шубейке, вошёл Фрол Иванович. Вот оно значит что, сжал зубы Зорич.

— Янек вот прискакал, ну, рассказывай! — Фрол Иванович подтолкнул парня ближе к столу.

— Здравствуйте, господин начальник! — поклонился вежливый Янек. — Вышел я ночью, ближе к утру, во двор. Смотрю, во дворе Нарочицких, они от нас рядом совсем, свет горит и люди какие-то ходят. Разбудил я Яцека, да чуть не опоздали, догнали в дороге уже. Шли крадучись.

О Нарочицких плохая слава у нас. Приехали они два года всего, отстроили большой дом, пасека у них, скота много и лесопильня. Дровами торгуют…

— Янек, ну куда ты свернул? — сконфузился за парня Фрол Иванович: как ни говори, а вроде не чужой как бы. — Дело говори, дело!

— Так а я ж о чём? — удивился парень. — О нём самом.

— Сколько их? — разрядил ситуацию Евгений Иванович.

— Восьмеро! Двое, как ни крути, чужие! Две повозки у них, битюгами ихними запряжённые. Так вот, мы, значит, за ними. Крались издалека, не дай бог, увидят — убьют! Ехали по дороге к эстонцам, наверное, с час. Свернули к тростникам у первых больших скал. Там небольшой залив есть, там рыбы тьма и к морю легче выйти, сети ставить. Там как улица такая сквозь тростник, камни с песком. Туда они и свернули. Мы сразу домой. Яцек — спать, а я — к вам, как дядя Фрол велел.

— Молодцы, ребята!

Есаул задумался.

— Фрол, собирай ребят.

— Сколько? Наших?

— Да, идите. Я подойду.

Закрыв за ними дверь, Евгений Иванович подошёл к столу, задумчиво постучал костяшками пальцев о зелёное сукно столешницы и поднял трубку.

— Коммутатор?.. Дайте приёмную головы.

— Станислав? Здравствуй. Узнал?.. Жлуктов у себя?.. Давно?.. Понятно. Ну а жизнь-то как? Не женился ещё?.. Шучу, шучу! Конечно, сообщил бы! Что?.. Ничего, будь понастойчивее!

Евгений Иванович весело рассмеялся:

— Конечно, с таким-то папой! Стас, мы тебя ждём. Знаешь ведь, Анна с Димкой приехали! Что?.. Знаешь уже?.. Да, от вас, братишка, не скроешь ничего. Ждём! Пока!

* * *

Поехали напрямую, через овраг. Угодили под заряд крупных хлопьев снега из тучи, тяжело ползущей со стороны моря. Облепленные им, выбрались на дорогу и остановились, отряхиваясь.

— Евгений Иванович, смотри! — Егорка показал в даль.

По дороге к Песчаному двигалась группа всадников. Ещё не поравнявшись, есаул рассмотрел: Жлуктов со своими опричниками. И ещё один кто-то. «Интересно, — подумал Зорич, — неужто и он знает? Да, наверное, вот от этого неизвестного».

— Ребята, будьте начеку!

И отстегнул ремешок кобуры. Услышав топот, Жлуктов, оглянувшись, придержал коня и негромко сказал что-то.

— Здравствуй, Евгений Иванович! — проговорил подъехавшему есаулу. — И вам привет, ребята.

Его сопровождающие промычали что-то нечленораздельное. Наклонившись, Жлуктов протянул руку Зоричу и, неловко натянув повод, наехал своим серым на Кисмета. Кисмет, оскалившись, схватил шею коня зубами. Тот дёрнулся, отпрянув в сторону. Жлуктов ухватился свободной рукой за луку седла.

— Ну и ну! — оторопело выговорил он. — И конь-то у тебя — только тронь. Весь в тебя!

— Посмотрел бы ты его в деле! — прищурился есаул.

— Нет уж, я лучше издалека посмотрю, с галёрки! — рассмеялся Жлуктов.

Один из опричников, соглашаясь, должно быть, с ним, оскалил зубы.

— Куда направляешься, Владимир Андреевич? — спросил, оглядев всех, Зорич.

И вспомнил, где он видел его — ехавшего впереди солдат Жлуктова. Это ж тот парень, который его приятно удивил в корчме. Такой гордый, но меру знающий, не заносчивый. Да, это точно он.

— Отъедем, Евгений Иванович, поговорим. Я думаю, есть о чём. Не возражаешь?