Зорро

– Толстосума! Скупого рыцаря! Серого кардинала! Плантатора! Банкира! Того, чьи капиталы правят бал в этом богом забытом штате! – засмеялась Касильда.

– Ух ты, целых пятеро! – присвистнул дон Росендо, загнув последний палец и выставив перед собой сжатый кулак. – Это все?.. Ты никого не забыла?

– Да что с тобой, Росендо! – удивленно всплеснула руками Касильда. – Ты что, забыл, что будка тесна даже для двух бульдогов?

– Да-да, я тебя понял, – пробормотал дон Росендо, – один! Конечно, это должен быть кто-то один! Но кто, вот вопрос?..

– А вон там ответ, – сказала Касильда, указав на смятую газету.

– Как? Не может быть! – воскликнул дон Росендо. – Я прочел ее всю, от заголовка до последней строчки!

– Газета не Священное Писание, – заметила Касильда, поднимая газетный лист с полу, – и далеко не каждое слово в ней пишется в строку…

– Да-да, конечно, как же это я сразу не подумал, – пробормотал дон Росендо, так осторожно принимая газету, словно она могла скрывать в себе гремучую змею, – сейчас я еще раз как следует посмотрю…

И он стал бережно, уголок за уголком, разворачивать пестрящий черными литерами комок.

– Этот?.. Нет, вряд ли, да и зачем ему вся эта возня? – бубнил дон Росендо, быстро пробегая глазами уже знакомые строки и метко забрасывая в рот ржаные сухарики из деревянной миски.

– Я вижу, ты быстро приходишь в норму, – засмеялась Касильда, – во всяком случае, голова уже начинает что-то соображать или, по крайней мере, делать вид, что соображает…

– С моей головой все в порядке, – заверил дон Росендо, глянув в опустевшую миску, – а вот моему желудку этих крошек показалось явно мало! Особенно после трехдневного, как я вычислил, поста! – И он указал пальцем на отрывной календарь в ногах постели.

– Именно поэтому дон Диего строго-настрого приказал не давать тебе ничего, кроме этих сухариков и бульона, – непреклонным голосом сказала Касильда.

– Тоже мне, доктор нашелся! – пробурчал дон Росендо, закрываясь газетой. – Следил бы лучше за своим жеребцом!.. Ведь из-под носа увели, причем дважды, а он и глазом не моргнул, так?.. А я сам, своими ушами, слышал, как ему предлагали за него сперва три, а потом четыре тысячи песо! Остин сказал, что за такие деньги здесь можно купить табунок мустангов в три-четыре десятка голов!..

– Дон Диего говорит, что такие кони, как Торнадо, сами выбирают себе хозяев, – вздохнула Касильда, – и если Зорро показался ему более достойным…

– О, милая моя сестра, – засмеялся дон Росендо, – ты говоришь так, что я как будто слышу голос сеньора де ла Вега! Как он только не называл этого смельчака Зорро в разговоре со мной: и площадным шутом, и балаганным трюкачом – всего не упомню! Хорошо, что у него хватило ума хоть перед тобой признать очевидное превосходство этого человека!..

– Ты полагаешь, что достаточно узнал сеньора де ла Вега, чтобы судить о нем? – сухо перебила Касильда.

– А здесь? Вот, читай сама! – воскликнул дон Росендо, не обращая внимания на ее вопрос. – Разве это не его интонация?..

Дон Росендо бросил поверх подноса газетный лист и энергично чиркнул ногтем под выделенной курсивом строкой.

– «Блестящий тореро или грубый мясник?» – пробормотала Касильда. – И что из этого следует?

– А то, что голова моя, кажется, работает лучше моего желудка! – воскликнул дон Росендо, торжествующе постучав себя по лбу костяшками пальцев. – Впрочем, ничего удивительного: она ведь не лечилась у доктора де ла Вега!..

– Но какая связь… – нерешительно произнесла Касильда, с недоумением глядя на ликующего брата.

– Очень простая! – таинственно прошептал дон Росендо, поманив ее к себе. – Этот сеньор де ла Вега вовсе не такой простак, каким он тебе представляется!

– А кем же он представляется тебе? – прошептала Касильда, оглядываясь на дверь спальни.

– Мне сдается, что он как раз и есть тот… – Дон Росендо сделал загадочную паузу и, глядя в глаза сестры, глухим голосом произнес: – …страстный поклонник той самой печатной музыки, о которой ты говорила! Ты только вчитайся в эти вопли: даже его продажные писаки строчат своими перьями так, словно вопят на всю площадь, стараясь переорать толпу!

– «Я не я, и лошадь не моя!..» «Жеребчик-то тю-тю!..» – недоверчиво поморщилась Касильда, вглядываясь в строчки под черным снимком. – Зачем ему понадобилось поливать грязью самого себя?..

– Для того, чтобы отвести от себя подозрения, – уверенно сказал дон Росендо. – Этот сеньор де ла Вега далеко не так прост, и потому я бы не советовал тебе особенно ему доверяться!

– С чего ты взял, что я собираюсь ему доверяться? – насторожилась Касильда.

– Ты принимала его в мое отсутствие, – сухо заметил дон Росендо, – точнее, в то время, когда я пребывал в бессознательном состоянии, что вполне равнозначно физическому отсутствию!

– Дон Диего поднял тебя, когда ты без чувств лежал на песке, распорядился, чтобы тебя доставили сюда, обеспечил уход и даже позаботился о том, чтобы ты не накинулся на бифштекс после трехдневной голодовки! – возмутилась Касильда. – И после всего этого ты считаешь, что я должна была выставить его за дверь?