Зов

Дана живо представила, как сначала затягивает внутрь кончики пальцев. И струя воды стальной акулой вгрызается в ладонь. Совсем как вихрь. Если рука попадает туда, влекомая неведомой силой…

Опять это повторяется. Она чувствовала, как у нее немеют плечи и начинает кружиться голова. Нет, такое даже по ошибке не может случиться… Ну а если руку туда засунут силой — вот так, — схватят и затолкают в эту водяную мясорубку? Что тогда? Мама. Вот мама могла бы помочь, мама была сильной. Что, если руку будут держать силой, навалившись всем весом сзади? Будет ужасно много крови, струя из раковины забрызгает всю эмаль, изрыгая белые осколки костей и куски хрящей, белые и красные ошметки.

Дане показалось, что она падает куда-то: заглянула в сток и падает.

Дана потянулась к крану и небрежно закрыла его. Смогла же она это сделать, да и на минуту не сомневалась, что может. Это просто так, игра. Она пару раз встряхнула головой, вылила воду из миски и положила ее в сушилку.

Она еще не до конца преодолела страх, только и всего. Она обсуждала это с психоаналитиком. Она знала, что вполне может управлять собой. Мама не знала, что она может, но она-то сама знала.

Скоро ей в голову перестанут лезть против ее воли подобные мысли. Она добьется поставленной цели. Уже скоро. Дана пошла наверх. Поднимаясь на второй этаж, она поймала себя на мысли, что опять насвистывает.

В спальне она подошла к зеркалу, распушила волосы и с удовольствием отметила, что выглядит неплохо. И Луис вчера ночью это заметил. Но ночью все кошки серы. Разглядывая едва заметную сетку морщинок вокруг глаз, Дана подумала о том, что за эти два дня она даже помолодела, хотя, конечно, этого не может быть. А вот через денек-другой… Морщины и у Джейн Фонды есть, ну и что?

Она подтащила оба чемодана к ореховому туалетному столику, открыла их и принялась раскладывать вещи, помявшиеся в дороге. Где, интересно, гладильная доска? Она подумала о стенном шкафе около кладовки.

Раскладывая вещи, она опять вспомнила о матери и о том, что она обещала дать ей номер телефона. От этой мысли она разнервничалась. Ну-ка прочисть мозги. Открой ящик. Сложи трусики поаккуратней. Жаль, что нет сухих духов. Хорошо бы их положить в белье. Нужно обязательно купить в городе, как только она туда поедет. Если, конечно, они здесь имеются.

И опять вдруг какое-то странное чувство охватило ее. Ей вдруг показалось, что за ней следят. Хватит, хорошего понемножку, приказала она себе.

Она будет молодцом, если не обернется. Незачем ей туда смотреть. Каждый мог бы понять ее ощущение, когда кто-то пристально смотрит тебе в спину. Но ведь само ощущение совсем не означает, что за спиной кто-то есть. Ей нужно перебороть страх. Вспомни, взрослые всегда умели с этим справляться. Она представила себе, что, как бы невзначай, резко оборачивается и, не увидев никого, спокойно продолжает начатые дела.

А потом она вспомнила. Как, стоя во дворе, заметила колыхание штор на втором этаже. В главной спальне. Тюлевая штора вдоль всего окна висела у нее за спиной.

Страх сковал ее, и она резко обернулась. За спиной захлопнулась дверца туалетного столика, больно прищемив ей палец.

Шторы на обоих окнах висели не шевелясь. В открытую дверь ванной было видно, что и там пусто. Она была в комнате одна. Дана посмотрела на вмятинку от удара и пососала палец.

Потоки яркого утреннего света струились в окна, ложась теплыми отблесками на стеганое одеяло и красный ковер. Солнечный свет успокоил Дану. Она вспомнила, что из дома должно быть видно озеро, и выглянула из окна.

Возле дороги была оборудована купальня для птиц, которую она раньше не замечала: в ней барахтались две птицы. Похоже, это были юрки. А за вершинами деревьев, в которых скрывалась дорога, вдалеке у подножия холма, призывно сверкало озеро.

Между купальней и лесом Дана заметила лавандовую полянку. Сочная трава на солнце лоснилась, как бархат. И Дана не могла больше противиться искушению этого утра.

Она быстро разложила вещи, натянула джинсы и футболку, проверила в кармане ключи, закрыла входную дверь и пошла к лесу.

Носки ее спортивных тапок быстро намокли от росы. Обычно в восемь тридцать она была уже на работе. Там, в серо-бежевых лабиринтах холлов и кабинетов, ничто не напоминало об утренней росе.

Она шла осторожно, утопая в траве, потом присела и погладила ее ладонью. Ей нравился этот влажный и чувственный запах нагревающейся земли.

Дана поднялась и подошла к купальне. Издали купальня имела более привлекательный вид, как часто случается и с людьми. Весь цементный бордюр был заляпан птичьим пометом, а из воды тянулись вверх миниатюрные леса водорослей. Дана наклонилась и стала с интересом рассматривать купальню. Да, может, птичкам здесь и хорошо.