Зов бездны

Пока Брандт и Раймонда роются то в одном, то в другом уголке зала, я отправляюсь на приступ одной из труб; мне удается подняться на двадцать пять метров п o вертикали, о чем я сужу по нижнему концу веревки, прикрепленной к поясу. До этого места я добрался без особого труда, цепляясь за многочисленные, но не внушающие доверия выступы. Теперь меня останавливают скользкие нависающие камни. Я вспоминаю рассказ Максима Феликса и, следуя его совету, медленно и осторожно совершаю обратный спуск. Сразу же мы все втроем приступаем к штурму второй, почти столь же отвесной трубы, где натеки лунного молока серьезно осложняют восхождение. На той же высоте, что и в соседней трубе, мы встречаем необычайно узкий проход.

К счастью, с нами была гибкая, как сильфида, женщина, которая могла проскользнуть через это отверстие, узкое, словно щель почтового ящика. Двумя метрами выше два небольших каменных мыска образуют, казалось бы, непреодолимую преграду. Долго работали молотком: теперь Раймонда может пробраться между тесно сдвинутыми стенками. Мы сознаем, насколько бесполезны эти усилия, ведь невозможно пробраться через крохотные узкие лазы, в одном из которых только что скрылась наша спутница, но ждем. Позы наши очень неудобны, мы с трудом цепляемся за стенки, чтобы удержаться. По мере того как Раймонда поднимается все выше и выше, слышать ее все труднее, и скоро до нас едва доносятся слабые звуки: ясно, что Раймонда преодолевает какие-то преграды; затем и эти звуки замирают. Время от времени до нас, скользя и отскакивая от стенок, докатываются обломки камней. Наконец, снова слышится звук; Раймонда спускается, и вот её ноги появляются в щели над нами. Ей с трудом удалось подняться на пятнадцать метров, но пришлось остановиться в небольшом раструбе-тупике.

Теперь нам знакомы обе трубы, которые в прошлом году пытались обследовать Феликс и Гриозель; остается лишь повернуть обратно и спуститься в уже знакомый зал, заваленный грудами камней. Мы подобрали несколько раковин улиток и череп белки. Значит, через трещины, непроходимые для человека, в пещерный зал проникли с поверхности представители животного мира. И этот верхний отсек пропасти Раймонды, куда нам уже, конечно, никогда не суждено вернуться, мы по праву назвали залом Белки.

Мы спускались по каменным уступам. Вот Брандт и Раймонда добрались до шеста и сейчас соскользнут по этому «призовому столбу». Задержавшись на несколько метров выше, с компасом и записной книжкой в руках, я делаю схематичный набросок; в последний раз оглядываюсь и тотчас замечаю, что в одном месте над полом коридора низко нависает свод. Пора положить компас и блокнот в карман и присоединиться к ушедшим вперед спутникам. До меня доносятся их голоса — они о чем-то совещаются.

Почему-то я снова бросил взгляд на этот небольшой проход, что-то влечет меня туда. Что это — наитие или рефлекс старого, испытанного спелеолога? Не знаю, но ползу, стараясь не угодить в ручеек, который медленно струится под низким сводом. Меня уже заранее охватывает жадное нетерпение, так как у самого прохода в лицо пахнула струя холодного воздуха.

— Алло! Раймонда! Алло! Брандт! Я нашел продолжение!

Этот крик вырвался у меня непроизвольно, и тотчас вслед за дрожащими звуками своего голоса я услышал стремительные шаги — ко мне со всех ног бросились мои спутники.

Я вошел в обширный зал и едва успел встать во весь рост, как они меня догнали. Мы свободно пошли вдоль почти высохшего русла ручья; справа и слева тянулись стены туннеля, высоту их нельзя было определить на глаз.

Теперь к своим «владениям» мы присоединяем верхнюю часть пропасти Раймонды — область отчетливой циркуляции воздушных потоков — и загораемся все большим энтузиазмом, по мере того как узнаем этот неприступный уголок подземного мира. Мы прошли пятьдесят метров по туннелю; далее следовал крутой поворот направо, который привел нас к довольно широкому раструбу, где капли воды непрерывно долбили камни. Отсюда вверх шла высокая цилиндрическая трещина. Ее зияющая чернота поглощала пучки света от электрических фонарей.

После перемены курса поиски велись уже не в горизонтальном направлении, а вдоль крутого откоса, загроможденного крупными глыбами. Мы снова сворачиваем в сторону, на сей раз огибая нечто вроде поворотного круга. Оказывается, это основание ковшеобразного колодца с водопадом. Теперь нам предстоит штурм расщелины. Она почти отвесная. Мы поднимаемся, опираясь друг о друга, на собственные локти, колени и бедра.

Брандт и Раймонда, охваченные заразительной страстью к приключениям, опередили меня. Я был возбужден не меньше, но все же заставил себя отыскать в пещере ориентиры, отметить резкие перемены направления, одним словом, набросал топографическую схему. Потом я поднялся, ощупал почву, подтянулся на руках, продвинулся вперед и добрался до нижней части двойного прохода — «двустволки». Затем спросил спутников, в какое отверстие лучше устремиться. «В левое», — закричали они мне в ответ.