Зов чужого прошлого

– В тот самый! Подумаешь, сам же туда столкнул. Ты не пыталась раскинуть мозгами и понять, отчего стала его противовесом? Уж точно не предок постарался. Да какие там сложные ритуалы, когда он совсем разленился на старости лет! Даже от удара я его заслонил. А потом очнулся раньше и увидел, как кардинал тебя откачал. Ты оказалась ценнее дара, раз он пошел на риск тебя вернуть. А магия его наказала!

– Вот же ты сволочь! Обо всем промолчал! Нарочно оставил знание при себе, заявив, будто сам спас!

– Все так подумали, я не стал спорить.

– Надеялся использовать к собственной выгоде, вот как сейчас? Или безбожно врешь, надеясь заманить по ту сторону. У кардинала нет слабостей, его теперь не победить.

– Вру? Ты его слабость, как была твоя прабабка, и доказательства на руках. В твоих силах вернуть владыке трон и самой остаться при нем. Не в этом убожестве прожить всю жизнь! – он обвел презрительным взглядом кухню.

– Обещания, обещания. Даже если Эйден вытащил тогда, он не мог знать сути наказания, а потом имел все шансы сотню раз пожалеть. И уж точно не тебе понять, о чем он думал, вытаскивая меня. Я сама не в состоянии, а значит, шансы пятьдесят на пятьдесят.

– Какие шансы?

– Либо убьет, либо нет. И если он выберет первое, то сразу разделается с нами тремя: мной, тобой и владыкой!

Я вырвала руку и отправилась наверх. Правда, уснуть не удалось, как, полагаю, и многим из тех, кто волей судьбы оказался в моем доме. Неудивительно, что кардинал одержал верх. Он и прежде живо интересовался другой культурой, о многом спрашивал. Потому я и стала почти незаменимой помощницей, так как многое знала и могла рассказать. Ему хотелось разобраться в каждом понятии, в традициях. Еще прежде светлейший ратовал за реформы, хотел улучшить империю, усилить связи между присоединенными территориями. Он был умен, обаятелен и стремительно сосредоточивал в руках немалую силу, будучи доверенным лицом владыки, а потом стал мешать. У кардинала появились оппоненты, не желавшие его могущества или, скорее, желавшие подобного могущества для себя. Стоило его главному врагу прослышать о поисках источника, как стали распускаться слухи, будто кардинал обратился к тьме и возжелал силы настолько, что стал забирать ее у других. А затем сложилась теория заговора, и как итог, все, кто боролся против светлейшего, создали идеального врага. Правда, расплачиваться за содеянное пришлось уже другим.

Огромный дворец полнился приглушенными голосами, отчаянными восклицаниями, заговорщицким шепотом, но стоило показаться темнейшему, как они в испуге смолкали. Ему приписывали свойства сверхчеловека, удачно наложив новые слухи поверх старых легенд. В свое время канцлер постарался, а теперь Эйден пожинал плоды. Кардинала боялись так, как прежде, пожалуй, ни одного из ступавших по мраморным плитам древнего строения владык. Поэтому пытались предвосхитить любое желание, вплоть до того, что изготовили и установили в главном зале новый трон.

Кардинал остановился в дверях и взглянул на этот дар, на который, кланяясь, указывали маги, мастера и прочие обитатели дворца. Очень похожий на тот, что так нравился мальчишке-правителю и стоял в его личных покоях.

– Достойный нового владыки! – подобострастно прошептал один из мужчин, а когда Эйден взглянул на него, мигом побледнел и замолчал.

Золотой трон? Они спятили.

– Вам нравится? – робко произнес еще чей-то голос. На этот раз женский. Если судить по количеству народа, сейчас в тронном зале столпились почти все обитатели дворца. Однако они умудрялись так мастерски сливаться со стенами, что ему оставался широчайший проход.

– Не хватает слуг с опахалами, – усмехнулся Эйден, а через минуту удивленного молчания кардинала у трона уже возникло четверо слуг, которым отовсюду пихали в руки спешно надерганные перья, пытаясь на ходу сотворить опахала. Из каких мест их достали, осталось загадкой, а темнейший с трудом удержался, чтобы не закрыть ладонью лицо.

– Испытайте, ваше темнейшество, – подобострастно прошептали из толпы.

Кардинал двинулся к центру комнаты, а ему кланялись и улыбались дрожащими губами.

Маг остановился у высокого помоста, по сути, тахты с грудой подушек, где можно было расположиться полулежа и куда вели серебряные ступени. Он рассмотрел, что трон был не из цельного золота, но покрыт пластинами драгоценного металла, а камнями оказались неподдельные изумруды, сапфиры, бриллианты. Сверху над этой роскошью свисал черный шелковый балдахин, с золотой вышивкой и тесьмой.

– Трон, достойный темнейшего, – шептали кругом.

Эйден прикрыл глаза. Теперь с возвращением магии он мог не только видеть, но и слышать музыку даже тех предметов, что не обладали сильным звуком. А еще разобрать, если какие-то ноты звучали не в такт, или к музыке примешивалось тихое шипение.