Зов дельфина

В голове словно что-то щелкнуло. Прислонившись к косяку, Лера нахмурилась, закусила губу. Черт, неужели вот так все просто? О да, может, внезапно пришедшая ей в голову идея гроша выеденного не стоит, но… а вдруг стоит?

Почему не киты? Да потому что, если оценивать сложность социальной организации, киты по отношению к дельфинам — примерно то же самое, что по отношению к человеку — шимпанзе, гориллы и орангутаны.

Она присела на кровать, медленно, точно нехотя, стащила джинсы. Майку решила не снимать — помнется, и черт с ней, все равно перед докладом придется переодеться. Скользнула под тонкое, прохладное на ощупь покрывало. Постель под ней как будто покачивалась. Словно Лера не в гостинице на узкой питерской улочке, а на океанском лайнере. Ну или на шхуне «Зюйд». Пробивающиеся из-за шторы солнечные лучи щекотали сомкнутые веки… Да, вот так. Пусть качает. Может, опять приснится тот остров?

Уже через пару минут стало ясно, что на сон надежды нет. Тогда хотя бы съешь что-нибудь, скомандовал внутренний врач. Она поморщилась. Есть не хотелось совсем. Впрочем, тоже ничего удивительного. Поужинала скудно, не до того было, в самолете, опасаясь дурноты, сделала лишь несколько глотков минералки. Так, чего доброго, вместо чтения доклада недолго и в обморок на трибуне грохнуться. Надо спуститься в холл, хоть бутерброд в гостиничном кафе перехватить. Или шоколадку, что ли…

Через две двери от ее номера стоял кулер. Лера нацедила стакан кипятку, прихватив его, чтоб не обжечься, сдернутым со спинки кровати полотенцем. Вытащила из сумки припасенную банку кофе, насыпала в стакан, решительно поболтала ложкой.

Поднимающийся над коричневой жидкостью запах показался отвратительным. Бр-р. Гадость какая. От недосыпа и волнения — все-таки она побаивалась предстоящего доклада — позванивало в голове и даже подташнивало. Какой уж тут кофе…

Или… или это не от волнения?

Лера взялась за нагретый солнцем широкий подоконник — крепко, обеими руками. Покосилась на истекающий кофейным паром стакан… Нет. Потом. Если она хоть что-то понимает в технологиях, кофе пока пить не стоит.

Постояла еще немного, держась за подоконник — такой теплый, успокаивающий.

Ну, хватит! Нечего тут… страуса изображать.

Решительным движением натянула джинсы. Шагнула в коридор, усмехнулась: если бы дело происходило в телесериале, номер открывался бы ключ-картой. А тут — доисторические замки, а на ключе болтается, чтоб с собой не утаскивали, здоровенная деревянная груша, которой, наверное, сто лет. Вон какая отполированная. В этом тоже было что-то успокаивающее, надежное.

В джинсовый карман груша, разумеется, не влезла. Ну и ладно.

Лера спустилась в холл, где за колонной притулился аптечный киоск. Купила тест, чувствуя себя почему-то очень глупо — действительно, словно героиня «мыльной оперы». Поднялась в номер, вытащила из упаковки палочку, похожую на градусник…

Спустя пару минут, глядя на использованный «градусник», она почувствовала себя еще более глупо. В голове крутился дурацкий сетевой анекдот про две полоски: «Ты что, беременна? — Нет, черт побери, я бурундук!»

Почему-то стало смешно: «Теперь и я… бурундук. Бурундук, который собирается читать доклад!»

Зал, где предстояло этот самый доклад читать, вздымался ввысь многочисленными тонкими колоннами и в то же время почти распластывался по горизонтали так широко, что задние ряды казались окутанными туманом. Еще утром Леру это пугало: встать перед несколькими сотнями людей, что-то говорить — да они же смеяться начнут, чему ты, девчонка, можешь нас научить? Но сейчас, сейчас что-то изменилось. Ей совсем не было страшно. Вот наблюдать за послеоперационными больными в реанимации — это да, это страшно. Когда боишься отвести взгляд от мониторов, на которых бьются сердечные, мозговые и дыхательные ритмы — даже моргнуть, и то боишься: все кажется, что именно твой взгляд удерживает дрожащие линии в живом, колеблющемся режиме. Моргнешь — все, пи-ип, пи-ип, пи-ип — и линии станут безнадежно прямыми…

А сейчас — подумаешь! Что-то вроде экзамена. Даже проще. Слева — папка с тезисами доклада, справа — с текстом. Лера улыбнулась, немного отодвигая папки — зачем? Она и так все помнит. Даже не так: она не «помнит», она — знает, что именно хочет сказать всем этим людям. Девушке в ярких очках справа от прохода, полноватому дядьке, похожему на отставного бухгалтера, тощему длинноволосому парню во втором ряду, зачем-то вскочившему со своего места.

— Наша главная задача — остановить преступный промысел! — Длинноволосый выкрикнул это так громко, что его было отлично слышно и без микрофона. Или это акустика в зале такая отличная? — Безжалостная бойня должна быть прекращена! — Парень одним движением развернул выдернутый из-за пазухи плакат: «кровавая» надпись: «STOP MURDER», под ней — выпрыгивающий из воды дельфин, рядом с ним — перечеркнутый силуэт промыслового судна.

Кто-то из сидящих сзади похлопал длинноволосого по плечу: садись, мол, не ты один тут активист, мы тут все ради одного и того же собрались.

Лера улыбнулась. Да, с этого она и начнет.