Зов из глубины веков

– Как и мой духовник он всегда дает полезные советы. Знаете, а он расспрашивал о вас. Он всегда видит человека изнутри. Он говорил мне то же самое про вас.

– Я совсем и несложный человек. Я во всем открыт.

– Нет. Вы непростой человек. И я зря надеялся, что смогу изменить вас и приобщить к церковной жизни.

– Не зря. Это было необходимо. Поверьте, теперь я не стану бросаться в крайности. И я многое понял из ваших проповедей. И из того, что значит жить церковной жизнью. Так, как живете этим вы.

– Ну тогда и слава Богу, что это так.

– Я раздумывал о том, что произошло недавно. От зла никуда не деться и не скрыться в этом мире. Даже в стенах монастыря. Но все равно нужно бороться всеми возможными способами за добро. Бороться за справедливость. Теперь я всегда буду стремиться к этому.

Отец Димитрий снова покачал головой, соглашаясь со мной. Казалось, мы оба понимали, что очень разные, но в то же время мы как-то поддерживали друг друга морально в наших противоречивых отношениях.

– Да. И ваша судьба в том, чтобы бороться с этим в миру. Когда Руслан устроил это все мне было очень плохо.

– Я вас понимаю. Но вы спасли жизнь человеку.

– Так-то оно так. А я вот думаю о том, как обманывался, заблуждался. Даже нахваливал его перед вами…

– Потому что вы верите в добро, человечность. И это ваше большое достоинство.

Отец Димитрий взглянул мне в глаза и впервые улыбнулся.

– Да. Вы правы. Много зла, много глупости в мире. В этом я с вами согласен. Но я верю в человечность. Несмотря ни на что верю в то, что каждый способен побороть всю эту низменность. И любое злодеяние мы должны прощать. Потому что мы христиане. Мы следуем нашему зову сердца и должны жить по заповедям Христа.

– Это справедливо.

– Хотя, конечно, многое я и сам теперь вижу. Вижу, почему вы были так убеждены в своей правоте. Образованные люди всегда будут гораздо ближе к церкви. Без этого вера становится, как опиум для народа. Это совершенно верно. И сколько злодеяний было совершено необразованным людом по отношению к самым лучшим нашим богоизбранным святым и отцам церкви. Вспоминаю теперь все время, как даже преподобного отца Серафима Саровского едва не убили крестьяне, избив его до полусмерти. Это очень страшно, что наша история полна такими случаями.

– Да. Я согласен с вами.

– Ладно. Вы не серчайте на меня. Приняли мы вас так, как редко кого встречаем. И даю я вам благословение свое на уход. Дай вам Бог здоровья и любви на вашем пути. Вы славный человек Альберт. Всего вам хорошего.

– Благодарю вас отец Димитрий.

Настоятель важно встал со стула и выпрямился. Он подошел, осенил меня крестным знамением, а после чего крепко пожал мою руку.

Я вышел из игуменского корпуса, собрал свои вещи и покинул монастырь.

Глава тринадцатая

Оказавшись за стенами монастыря, не оборачиваясь назад, я пошел по дороге. Теперь я знал, что уже надолго покидаю это место, которое оставило во мне множество неизгладимых воспоминаний. Когда я дошел до поворота в глубь леса, то все же не удержался и оглянулся. Мысленно я попрощался с монастырем, и через несколько мгновений он полностью скрылся из виду.

Сейчас мне оставалось закончить еще одно важное дело. Мне хотелось увидеться с Инной и сообщить ей, что я возвращаюсь в город.

Когда же я оказался у дома на озере, то понял, что заявляться сюда без предупреждения было очень непредусмотрительно. Подойдя ко двору, я не обнаружил универсала Инны, на котором она всегда ездила. Однако я заметил свет в окне гостиной. Очевидно, в доме должна была оставаться Кира, поэтому я решил, что нужно зайти к ним в любом случае.

Кира открыла входную дверь, когда я постучал. С первого взгляда на нее я заметил, что она была подшофе. Кира выглядела фривольно расслабленной. При этом у нее был апатичный взгляд, при котором ее стеклянные глаза выдавали безразличие ко всему на свете. Ее бирюзовая рубашка была расстегнута сверху и вызывающе приоткрыта в области груди. В левой руке, растопырив сильно пальцы, она держала бокал розового вина. Было не самым приятным зрелищем видеть эту девицу в таком виде на начальном сроке беременности.

Обманчиво играя и кокетничая, она прошла по коридору нарочито развязной походкой. Кира пригласила меня в дом, жестикулируя жеманно руками и отдавая с помпезностью мне поклоны. Лицедейка.

– Посмотрите, какой важный гость к нам пожаловал, – заговорила с сарказмом она. – Монах. Не стесняйтесь. Проходите. Здесь все к вашим услугам. Может, вы хотите чай или кофе? А может желаете потанцевать? Или вы будете говорить, что для вас развлечения это грех? Что ж. Я пойму это.

– Кира, в чем дело? – оторопев, спросил я. – К чему этот спектакль? Что-то не так?

– Не так? – переспросила она с показным удивлением, садясь на диван. – Что вы. Все только для вас. Может, вы хотите переспать со мной? Хотите?

Услышав последние слова Киры, со смущением я приложил свою ладонь к глазам. Вот же рыжеволосая бестия.

– О чем ты говоришь? Объясни, что не так?