Зов пахарей

— Войдите, прошу вас, — сказала Джемиле, смиренно показывая на дверь. — Это дом брата Геворга Чауша, а я сестра Геворга. В Хуте и Моткане различия между курдом и армянином нету. Многие курды разговаривают на армянском языке, не на своем. Среди нас кто-то армянин, а кто-то курд, для одного святая книга — библия, а для другого — коран, но все мы одно, и брнашевский монастырь и церковь богородицы в Маруте — места нашего паломничества. Войди же, мой добрый Хасано, проводи наших гостей в диванхану Гасимбека.

Я протянул было ей ружье, но тут в небе мелькнула какая-то птица. Ханум посмотрела на небо.

— Пальни, — сказал шеникский Манук, — покажи свою удаль.

Пока шеникец говорил, Чоло быстренько подал мне пулю, и я метким выстрелом сбил летящую птицу. Она упала прямо к ногам Джемиле. Чоло подбежал, поднял птицу и подал мне.

— Это и будет мой подарок тебе, ханум, — сказал я и протянул хозяйке ружье и птицу. В это время коротко протрубил рог: то хутский бек, сойдя с горы, спешил к своему шатру. Впереди ехал его слуга — наш Черный Гукас, тот самый, которого фидаи обменяли на Хасано; за ним шел сам Гасимбек, а за ним — с десяток слуг в белых колозах и с добычей в руках.

Госпожа приблизилась к мужу и церемонно вручила ружье Геворга Чауша беку. Нор Мелик поцеловал ствол и поклонился всем нам.

— Много приветов Геворгу Чаушу передайте. Было время — он воевал со мной. Но это раньше было, а теперь мы с ним друзья, и он мой брат, — сказал бек. — Наш общий враг — султан. Но есть у меня и другие враги — хаснанский аширет, что сидит в Сасунских горах, хайдарские курды — они правят в горах Косуры. Пусть это оружие еще более укрепит наш союз и поможет в борьбе против султана и моих врагов.

Джемиле с убитой птицей в руках молча пошла к дверям.

— С охоты иду, но удачная охота, я вижу, была здесь, — лукаво улыбнулся Нор Мелик, коротко взглянув на меня и переведя взгляд на жену. Потом он воскликнул: — Добро пожаловать в дом друзей.

— Поздно уже, бек, я выполнил поручение Геворга Чауша и должен вернуться. — Я попрощался с Нор Меликом, раздарил его слугам всю, какая у меня была, мелочь и удалился со своей свитой в Хутские горы. Слуга Гасимбека, Черный Гукас, бывший фидаи, проводил нас до границы с Брнашеном и, расцеловавшись с Хасано, вернулся в Хвенер.

И опять впереди нас шел Хасано.

По дороге Чоло спросил:

— Ты кого же сразил — ханум или птицу?

— Обеих, — усмехнулся шеникский Манук.

— Но ведь это твоя пуля такая удачливая оказалась, а раз так, держи этот жилет с серебряными пуговицами, подаренный мне ханум, — отныне он принадлежит тебе. — И я отдал Чоло дорогой подарок Джемиле.

48. Тайная свадьба

Вскоре после этого в Алваринче была большая битва, в ней погиб марникский Похэ. Восемь ран он получил. При нем был мешок Геворга Чауша, и сначала думали, что убит Геворг.

Монастырское вино крепкое было, но еще крепче, еще хмельнее считалось вино Алваринча, и все фидаи были строго-настрого предупреждены держаться от алваринчских карасов подальше.

Геворг Чауш с восемью солдатами спустился с горы в Алваринч. Алваринчский староста чин чином принял и проводил их. Но хмельней вина оказалась красавица Ханик. Геворг с полдороги вернулся в село и ночью пришел к Ханик. Ханик всех восьмерых воинов напоила допьяна, а сама уединилась с Геворгом. На рассвете село было окружено врагами. Марникский Похэ и семь других воинов спящими были убиты, а Геворга чудом спас один хутец, спрятав его в заброшенной башне.

Такая вот случилась беда.

После этого случая Геворг сделался молчаливым и задумчивым. Гале и Фетара Манук, чтобы отвлечь его от печальных мыслей, уговорили поехать в леса возле церкви св. Карапета.

Как и всем фидаи, Геворгу Чаушу закон гайдуков запрещал жениться. А Геворг когда-то был влюблен в девушку-сасунку по имени Ехсо, или Егинэ, которую насильно выдали замуж за юношу по имени Пчук.

И вот в те дни, когда Геворг со своим отрядом находился в лесу возле церкви св. Карапета, Егинэ, убежав из Сасуна, пришла в монастырь св. Ована к дяде своему архимандриту Мкртычу.

Вышло так, что я пришел в этот монастырь, чтобы договориться с пастухами, попросить у них еды для ребят. Главный пастух по имени Саргис был родом из села Гомер. Стоя в дверях хлева, я объяснял Саргису, как доставить нам еду, и вдруг вижу — быстрыми шагами приближается к монастырю женщина.

— Ехсо это, — объяснил Саргис.

Я отвернулся, чтобы не заговорить с ней случайно. Прикинулся паломником.

— Мой дядюшка где? — спросила Егинэ пастуха.

— В монастыре, — сказал Саргис. Я увидел, как молодая женщина окинула меня взглядом и вошла в храм.

— Обет какой дала? — спросил я.

— Обет любви, — сказал пастух, с беспокойством глядя ей вслед.

— Вон отсюда! — послышался вдруг гневный голос отца Мкртыча. И мы увидели, как отец Мкртыч вытолкал племянницу из храма.

— Дядюшка, я пришла в храм просить твоего благословения. Что ж ты меня гонишь? — И Егинэ, рыдая, повалилась ему в ноги.

— Я обрею тебя, негодная.

— Я Геворга люблю, дядюшка.

— А Пчук? Ведь ты его жена.

— Геворг — моя любовь.

— Геворга невеста — его винтовка.