Зов Пятиликого. Эхо грядущей бури

– Мне нужен тот, кто готов схлестнуться в поединке, что окажется для него последним, – ответом ему стало молчание и тогда капитан продолжил. – Наш орден служит островам десятки лет. Именно благодаря королю Карлу седьмому мы имеем возможность следовать по пути Истины, именно он позволил воскресить на своей земле священные традиции Империи. Однако, все имеет цену…

Лорак говорил, а я повернул голову и в очередной раз взглянул на далекую ложу.

Отчего мне так хочется снова увидеть Авену? И еще важнее, чтобы она узнала меня. Поток мыслей от четырех чужих сознаний тщетно пытался донести нечто важное, но несмотря на располагающую к тому мистическую усталость, обновленный, после разговоров с Отцом, Рейтан Лазар давно не позволял им подобного.

И все же это жгучее желание манило все сильнее с каждой минутой. Будь у меня чуть больше энергии Истока в запасе, уверен его удалось бы заглушить. Выход из ситуации показался лежащим на ладони.

– Если это будет бой насмерть, – произнес я. – Мой меч поднимется во имя Истины.

Лорак прервался на полуслове.

Несколько секунд смотрел мне в глаза, а затем подошел ближе.

– Гляжу я на тебя, брат Рейтан, и вижу перед собой вечно размазанного, вялого, словно дубиной пришибленного бойца. Между тем, ты самый кровожадный ублюдок из всех, кого мне доводилось обучать. За год не пропустил ни одного сражения с пленниками, а любые ссадины и ушибы заживают на тебе как на собаке, – он поморщился и положил мне ладонь на плечо. – Жаль, что этим все кончится. Бой и впрямь будет насмерть, однако твоим противником станет благородный отпрыск знатного аандарийского рода. Тебе его убивать нельзя. Таковы уж пути Истины, брат мой.

Я прикрыл глаза и кивнул.

Толпа шумела со всех сторон, пока шел к ристалищу, словно к эшафоту. Страха при том не испытывал, скорее легкую досаду да скорбь по непрожитым дням.

– Нильдхеймы известны по всему миру как великолепные воины! – кричал во все горло герольд. – Способны посеять панику в стане врага одним своим появлением на поле боя! Но кроме того, славятся беззаветной преданностью! Выбирайте сами – стражи или каратели!

Казалось, последняя фраза обронена была неспроста, а адресована заморским гостям, как предупреждение. С трибуны, меж тем, наблюдали за происходящим с живейшим интересом. Многие прекратили ведущиеся до того разговоры и даже отставили кубки с вином.

– Его противником выступит барон Гюнфрейх фон Барт, из славной Аандарии, правопреемнице канувшей в лету Империи, подарившей миру орден нильдхеймов. Они сразятся насмерть! Поистине великая битва!

Мой путь лежал в аккурат мимо герольда, что стоял у самого ристалища. Остановился рядом и произнес:

– Представь меня.

Он удивленно выпучил глаза.

– Не положено.

– Рейтан Лазар.

– Не могу! Не положено! – казалось я и впрямь просил невозможного, однако препираться времени не было.

– Если выживу, убью всю твою семью.

У герольда отвисла челюсть и, казалось, перехватило дыхание, а я услышал слова Лорака, через висящий на шее медальон.

– Что это ты, мать твою, делаешь?! А ну, живо за рампу!

Я отправился на ристалище, а герольд за спиной прокричал:

– В прошлом этого нильдхейма называли Рейтан Лазар! Теперь же он покорный воин ночи, верный служитель Алых островов и тех хозяев, на которых ему будет указано.

Пробежал взглядом по трибуне, но ни в основной ее части, ни в верхней ложе увидеть Авены не удалось.

Противник прибыл через четверть минуты. Барон Гюнфрейх фон Барт оказался высоким и плечистым, на полголовы выше меня. Он был закован в вороную латную броню, украшенную серебряными узорами, а на его нагруднике красовался разноцветный герб, изображающий двух стоящих на задних лапах псов.

Оружием барон выбрал длинный меч с узким лезвием, а также каплевидный щит, впрочем, рядом с ним пара оруженосцев держали двуручный топор, копье и моргенштерн. У меня же вариантов не имелось.

Едва Гюнфрейх захлопнул забрало шлема, коим являлся изящный кавалерийский армет, барды продудели в трубы сигнал к началу сражения.

– Бейся достойно, – произнес сквозь медальон капитан Лорак. – Парируй, уклоняйся, наноси удары, но не убивай и не калечь. Продержись так как можно дольше.

Как будто это так уж просто было сделать. Пленникам, с которыми мы сражались на тренировках, в лучшем случае выдавали дрянной нагрудник с кольчугой, да открытый конический шлем, а этот увалень, ко всему прочему, наверняка учился махать мечом с рождения.

Барон двинулся в мою сторону.

Выхватив из ножен собственное оружие, рванулся к нему и обозначив удар в голову, совершил короткий финт, так что наши мечи даже не встретились. Реакция у противника оказалась на высоте, он выставил щит, однако ни на секунду не потерял меня из поля зрения.

Еще дважды я делал подобный маневр, надеясь, что барон проведет ответную атаку, но он выжидал, предпочитая глухую оборону.

Следующим ударом завершил финт рывком вправо, оказался сбоку от Гюнфрейха, да рубанул концом лезвия по смотровой щели шлема. Барон запоздало отскочил, но, если бы я не соизмерил силу, он вполне мог лишиться глаза.