Зов Припяти

Их не было. Шли томительные минуты ожидания. Я не знал что делать. Временами казалось, что где-то там, за водной преградой, загораются всполохи пламени. Иногда до моих ушей долетали звуки выстрелов. Хотя, возможно, всё это мне только казалось. Может лучше сходить проведать? Секунду спустя сам усмехнулся этой бредовой идее. Что я смогу там сделать, один, без оружия? Да и камера промокнет…

Неожиданно из дождя показались трое бойцов. Двое буквально тащили третьего, истекавшего кровью, но двигались очень быстро. Следующими я увидел двоих незнакомцев в зелёных скафандрах, один из которых заметно прихрамывал. Замыкали цепочку Кондратов и ещё двое. В вертолёт грузились оперативно. Дав несколько автоматных очередей в пустоту, Николай спешно захлопнул дверь, вскинул ладонь в мою сторону в запрещающем жесте.

— Интервью на базе. Потом, я сказал! Взлетаем, быстро!

— Товарищ полковник, может, обработаем точку крупным калибром?

— Отставить! Быстро на базу, у нас раненые!

— Есть! База, это ноль-сорок, наши отстрелялись, возвращаемся.

Пилотов не пришлось уговаривать, через несколько секунд мы были уже высоко над землёй, у самых истоков неистового шторма.

— База, это ноль-сорок… Тьфу ты! Проверь там передатчик, базу не слышно.

— Да брось, сам знаешь, как здесь аномалит…

Учёные, сняв шлемы, оказывали первую помощь раненому. Полковник смотрел в пол. Кто-то нервно тёр ствол своего АК. Петро тяжело дышал, уставив безумный взгляд в стену напротив. Автомат, с которым тот до сих пор не расставался, сжимали побелевшие пальцы. А я, я терзал себя вопросами. Пытался глядеть в иллюминатор, как бы силясь углядеть порождённых моим воображением страшных чудовищ, прыгающих, гигикающих, и машущих кулаками нам вслед. Но там ничего не было видно. Тысячи кубометров воздуха во все стороны вокруг нашего надёжного укрытия были во власти непогоды. Именно так начался наш полёт в никуда. На все двадцать процентов.

У каждого бывают моменты, когда вся жизнь проносится перед глазами. И в этот миг ты на несколько мгновений зависаешь на критической точке между небом и землёй. Всё смешивается в одну непрерывную картину — визг, скрежет алюминия, крики отчаяния, искорёженные лопасти тяжёлой боевой машины. Этот миг так ничтожно короток, что ты не успеваешь даже испугаться, во всей полноте ощутить удушающий, животный ужас. Крики, визг, скрежет. Электрические разряды. Тяжёлая бронированная дверь отделяется от цельной металлической конструкции и исчезает где-то там, в серой ревущей пустоте. И ты уже не различаешь, где право, а где лево. Где верх, а где низ. Всё смешалось. Все сущности, все понятия, все мысли и крики — всё быстро закручивается в один тугой ком. А потом тот взрывается изнутри, разбрасывая во все стороны миллиарды осколков. А что дальше? Тишина… Добро пожаловать в твой персональный ад.

2. Твой персональный ад

Я медленно иду по тёмным лабиринтам. Ноги по колено в мутной воде. С потолка срываются капли и растворяются у моих ног сгустками синего пламени. Во все стороны уносятся тоннели боковых ответвлений. А за ними ещё и ещё. Сотни и тысячи. Все как один. Сначала пытаюсь считать повороты, но потом понимаю, насколько это бесполезное занятие. Я никогда отсюда не выберусь. Стены вокруг меня сонно шевелятся. Они живые. В одних тоннелях из стен тянутся ко мне руки, пытаясь схватить и подтащить поближе, чтобы… В других я вижу лица, застывшие в страшных гримасах. Глаза навыкате, напряжённые скулы, оскаленные зубы. Каждая морда зовёт к себе.

— Остановись. Сдайся! Зачем тебе это? Иди к нам-м-м…