Зов пустоты

процессов. Например, дело судьи Гарднера. Тогда графу поступало столько угроз, что

графиня с сыновьями была вынуждена уехать к дальним родственникам. Или дело банды

Цикория, которую покрывали сильные мира сего. Я уже молчу о процессе против

предыдущего магистра тьмы. Хотя, у графа и с новым-то отношения не сложились. Мне всегда

казалось, что Виктора побаиваются. Понимаете?

Я ничего этого не знала. Наверняка, в то время была слишком юна или обучалась в

коллеже. Там мы были словно оторваны от мира.

- И любой из них мог... - сказала задумчиво.

- Любой. Я уверен, те, кто осудили Анри, действовали не против него, а против его отца.

Сам Анри был очень светлым человеком. Он бы никогда не сделал того, что ему приписывают.

Да и особо серьезными врагами не успел обзавестись. Или же...

- Что?

Я поняла, что Жерар чего-то недоговаривает. Сомневается, может ли мне доверять?

- Послушайте, - заговорила я еще тише. - У Анри все еще есть шанс спастись. И если он

вернется, сомнений в его невиновности не останется. Но разве от этого исчезнут враги его

семьи? Нет. А Филипп? Ему ведь тоже придется столкнуться с этим.

- Филипп исчез.

- Но он жив и здоров.

Жерар посмотрел на меня как-то странно - со смесью удивления и уважения.

- Это правда, мадемуазель? До него не добрались?

- Нет, - ответила я. - Он в порядке.

И Жерар впервые за весь наш разговор улыбнулся.

- Вы вернули мне надежду, мадемуазель, - сказал он. - Если увидите его, передайте, что

мы очень ждем его возвращения.

- Боюсь, это будет нескоро, но передам.

- Благодарю вас. Тогда я должен сказать... Враги - это не единственная проблема графа

Виктора, мадемуазель. Вторая была связана с господином Филиппом.

- И что же это? - насторожилась я.

- Не могу знать. По слухам, когда родился младший сын, и стало понятно, что он...

- Темный, - добавила я.

- Именно. Так вот, когда граф узнал об этом, он несколько дней черный ходил, а потом

вроде бы успокоился. Но доверенная служанка графини рассказывала мне, будто было некое

то ли знамение, то ли предсказание о ребенке. И оно никого не порадовало. Графиня даже

плакала. А граф почти не приглашал к Филиппу сильных наставников в его типе магии. Будто

пытался оградить от чего-то.

- Странно, - прошептала я.

- Более чем. А однажды в наш дом приходил предыдущий темный магистр. Как раз тогда, когда они сцепились с графом. И я слышал, как он сказал: «Что, боишься, что я твоего щенка

раздавлю? Так я с детьми не воюю». Не знаю, связано ли это... - Жерар покосился на парочку,

- со старшим сыном, но пока были живы граф и графиня, разве кто-то осмелился бы

столкнуться с ними?

Мы замолчали. Мне нужно было обдумать все, что я услышала от Жерара. Значит, с одной

стороны у графа Вейрана было очень много врагов. А с другой - что-то не так с магией

Филиппа. Об этом же говорил Пьер. Что сила Фила настолько велика, что нужно как можно

скорее обучать его управляться с ней. Во что же вмешался Виктор Вейран?

- Если вам понадобится помощь, мадемуазель, вы всегда можете найти меня здесь, - тихо

сказал Жерар. - Я помогаю сестре, потому что мне некуда больше адти.

- Спасибо, - ответила я. - Уверена, рано или поздно истина раскроется.

- Я верю в это.

Мы тепло попрощались, и я вышла из кондитерской, а Жерар так и остался за столом

перед нетронутым угощением. С чего начать? Филипп пока что в безопасности. До него не

доберутся, потому что даже я не знаю, где точно он находится, а Пьер никому не скажет.

Значит, нужно попытаться узнать, в чем была суть конфликта графа Вейрана с сильнейшими

из его врагов, а особенно - с предыдущим магистром тьмы.

Филипп

Первые дни учебы вьдались тоскливыми. Они ничем не отличались от обычных занятий с

преподавателями, и рассказывали нам то, что большинство и так уже знали. Правила

элементарной магии, особенности магических потоков, простейшие темные заклинания. Даже

при том, что я обучался не так долго, все это, как отпрыск магического рода, конечно, знал.

Поэтому на занятиях едва не зевал, да и после оставалось или тренироваться в маленьком

зале, наполненном безобидными сущностями, или спать. А вот со сном возникли проблемы.

Только здесь я до конца понял, что Пьер все время, пока мы жили в его квартире, напитывал

меня какими-то успокаивающими заклинаниями. Поэтому уснуть было легко, а сны почти не

снились. Здесь же в первую ночь я проснулся от собственного крика. Резко сел, стараясь

понять, где нахожусь. На мгновение показалось, что дома, в своей спальне, а потом пришло

осознание, что дома-то и нет.

- Ты чего? - приподнялся на локте рыжий Майк.

- Ничего, кошмар приснился, - ответил, не узнавая собственного голоса, сиплого от

крика.

- Ты это... Не ори так больше. Я чуть не поседел.

- Прости.

Отвернулся на другой бок и понял, что больше не засну. Так и промучился до рассвета, чтобы следующей ночью кошмар повторился снова. И снова, и снова. Майк не выдержал

первым. Я случайно услышал, как он говорил куратору Синтеру:

- Не могу я, понимаете? Не могу. Только усну, а он орет, как ненормальный, и лицо такое