Зов пустоты

Бал? Какой бал? Я не знаю, как там Анри. Схожу с ума! Но там будут магистры... Двое, потому

что к светлому алтарю пока еще никого не допускали.

И если Пьера я боялась, то с магистром тьмы надо бы познакомиться. Что там матушка

сказала? Доказать свою благонадежность? Почему бы и нет? Он ведь должен знать, что за

конфликт был у его предшественника с Вейранами. Но, конечно, об этом нельзя спрашивать в

лоб. Тем не менее, хороший повод для встречи.

Я вернулась в библиотеку. Увы, свои книги отец хранил не здесь, уж не знаю, почему.

Тут лежали только сочинения о любви и некоторые талмуды по светлой магии. А мне бы

больше разобраться, что же собой представляет пустота. Иногда даже мелькала мысль

попросить Пьера открыть для меня врата, но я гнала её прочь. Нельзя. Сначала надо выяснить

правду.

Впрочем, одна из книг привлекла мое внимание. Это тоже было историческое сочинение, кстати, написанное моим дальним предком, если быть точной, пра-пра-прадедом. Тогда еще не

было трех магистров, а Гарандией правил король. И королевский род контролировал вместе

тьму, свет и пустоту. Именно поэтому ему удавалось удерживать власть. А затем, когда в

стране воцарилась тирания, первые магистры разделили магию королевского рода с помощью

трех артефактов. Я так подозреваю, эти самые артефакты теперь и выбирали новых

магистров. Один находился в светлом алтаре, другой - в темном посохе, и третий позволял

открывать ворота в пустоту.

Здесь же находилось любопытное замечание, что у короля с пустотой был договор. Это

что же получается, пустота - живое существо? Или некая сила? Мне всегда казалось, что это

- другой мир. Получается, что нет? Интересно, а сейчас кто-то может обрести власть над

всеми тремя артефактами? Видимо, маги постарались, чтобы такого не произошло.

Больше ничего интересного найти не удалось. Я со вздохом отложила книги, потому что

пришли модистки. Они щебетали громко и неустанно, а мне казалось, что земля уходит из-под

ног. Становилось все более тошно. Кажется, девушки это заметили, поэтому поспешно сняли

мерки, я ткнула пальцем в первые попавшиеся фасоны, и они исчезли с глаз долой.

Еще одна бессонная ночь, еще один мучительный день. Примерка, книги, примерка. Я

чувствовала себя куклой, которая движется, говорит, дышит, а остается пустой. А если мать

права, и Анри действительно больше нет? Я гнала эту мысль, а она возвращалась снова и

снова. Мне надо было увидеть Пьера. Надо было задать всего лишь один вопрос.

Наконец, день бала настал. Мне спалось хуже обычного, а в груди возрастало ощущение, будто нахожусь на пороге чего-то важного. Поэтому я ждала вечера с болезненным

нетерпением. Матушка же приняла это за благоразумие.

- Вот так бы сразу, - говорила она, пока служанки укладывали мои волосы. -

Познакомишься с молодыми людьми, покажешь, какая ты у меня красавица. И не будь букой!

Улыбайся, а то на тебя смотреть страшно.

- Хорошо, - отвечала я, почти её не слушая.

- И еще, Полли, ради всех богов, не упоминай, что была обручена с Вейраном. Конечно, всем и так это известно, но чем меньше ты будешь привлекать к этому постороннее внимание, тем лучше.

- Как скажешь.

- Полина! Ты меня вообще слушаешь?

- Слушаю, матушка, - чуть обернулась я. - Улыбаться, не болтать. Все понятно.

Прическа как раз была закончена, я поднялась с кресла и прошлась по комнате. Зеркало

отразило тонкую, болезненно худощавую девушку в ярко-зеленом пышном платье, расшитом

золотыми нитями. Девушка казалась мне чужой. И это платье, и украшения с изумрудами, и

прическа. Кто она - и кто я?

- Поторопись же! - негодовала матушка. - Идем.

Мы спустились на первый этаж. Мысленно я пыталась представить, как привлечь

внимание магистра тьмы. Что я о нем знала? Имя? Фернан Кернер. Знала возраст - самому

молодому магистру было чуть больше двадцати семи. Самому молодому? Сколько же тогда

лет Пьеру? Ведь выглядел он младше. Или же просто никто не знает возраст Пьера? Странно...

- Смотри под ноги! - недовольный окрик матушки, а я едва не споткнулась о порог. Надо

собраться, сосредоточиться. Экипаж полетел по улицам столицы, а я комкала в руках веер.

Он трещал и не сдавался.

- Ты поломаешь веер, Полли, - шикнула на меня мать.

И что с того? Я оставила веер в покое и принялась дергать оборки на платье. Это

успокаивало. Матушка только воздела очи к крыше экипажа и отвернулась, чтобы не видеть

безобразия. Она сама выглядела безупречно в ярко-синем платье, украшенном белой с

серебром органзой и вышивкой. Наконец, экипаж остановился. Здание магистрата

располагалось в самом центре столицы. Здесь три магистра обычно встречались за столом

переговоров и решали особо важные вопросы из жизни Гарандии. А сегодня вокруг кипел

праздник. Съезжались экипажи, шумели голоса гостей, доносились звуки музыки. А у меня на

глазах были слезы. Я никогда и нигде не чувствовала себя такой чужой, как здесь. Словно

меня выдернули из привычной среды и поместили в чуждый мир.

- Полли? Что такое? - Матушка заметила, что я едва не плачу.

- Ничего, - качнула головой. - Соринка в глаз попала.