Зов тьмы

«Сердце дриады дрогнет и, отпустив тридцать три удара, остановится», — вспыхнуло в памяти предсказание Лэйси.

Тридцать три удара! Меня выгнуло в третий раз.

— Предсказание, — просипел, поднимаясь на дрожащих ногах.

— Предсказание Лэйси? — сообразил Рик. — Тридцать три удара… что-то такое было. Думаешь, Каллохен начал?

Кивнул, соображая, как за несколько секунд преодолеть километры и найти Райс. Четвертый удар… из легких выбило воздух, в глазах померкло, но я собрал остатки сил, с яростью сжал кулаки и отпихнул Шеппарта.

— Вызывай наших. Я его уничтожу…

Дальше помню смутно. О том, как архимаги сливаются с покоренной стихией, не принято говорить и писать. Тем более это не практикуется открыто — красный уровень. Влияние стихии на разум мало изучено, но, если смотреть на Каллохена и ему подобных, ничем хорошим это не заканчивается. Впрочем, времени взвешивать риски у меня не было. Я призвал свет и ветер разом, даже не догадываясь о последствиях. Просто освободил тело и сознание, позволил чистой энергии наполнить меня и решить поставленную задачу: добраться до Каллохена, остановить его и спасти Фацелию.

Свет наполнил меня изнутри, обжег внутренности, растворил боль, страх и прочие эмоции. Ветер подхватил мое тело, закружил в сизом вихре. Я рассыпался на множество частиц и перестал быть человеком. Мир открылся передо мной с необъяснимой стороны. Я одновременно видел все и ничего. Ощущал себя всесильным. Понимал, что с легкостью раскурочу горы или выжгу покрывающий их лес, могу пробежаться вдоль облаков и обрушить на землю яростный ураган, а могу разогнать тучи и залить мир солнечным светом.

Всесилие настолько опьянило, что ритуальные толчки сердца почти не ощущались. Я даже не знал, есть ли у меня тело, но там, где могла быть грудь, что-то надсадно пульсировало, отрезвляло, напоминая, зачем я вообще рискнул. Стихия манила и звала за собой. Я кружил над лесами, то опускаясь вниз и почти касаясь пушистых крон, то резко взмывал к облакам, растворяясь в их мягкой прохладе.

Двадцать два…

До чего же прекрасен мир. Сколько всего можно сотворить с этой силой!

Двадцать три…

Можно с легкостью прекратить катаклизмы. Например, в двенадцати километрах отсюда горит лес, и маги не справляются с тушением. Мне ничего не стоит нагнать дождевые облака, чтобы помочь им.

Двадцать четыре…

Я создал мощный поток, закрутил его в грозовую тучу и отправил в сторону пожара. Воздушная армия, переполненная влагой, двинулась на подмогу магам.

Двадцать пять…

Облака плыли тяжело, грозя вот-вот обронить спасительные капли, но я запретил им.

Двадцать шесть…

— Арден…

Едва различимый шепот привел в чувство так резко, что я потерял равновесие и кубарем понесся к земле, вертясь по всем осям. Тело у меня, все-таки, осталось — это хорошая новость.

Двадцать семь…

А времени — нет! И это новость плохая.

— Арден, — снова позвала Фацелия, и я едва узнал ее голос.

Приземление вышло жестким. На деле я впечатался лицом в муравейник и размазал его по лужайке на несколько метров.

Двадцать восемь…

Выжечь маленьких кусачих насекомых не составило труда. Прийти в себя и осмотреться оказалось сложнее. По всему получалось, я рухнул примерно в ста метрах от цели, но мне не хватит времени найти Райс и вытащить с ритуала.

Двадцать девять…

Думай, Арден, думай!

Тридцать…

Портал — не вариант. Я не знаю, куда перемещаться. Можно обрушить на гору шторм, устроить землетрясение, выжечь ее до основания, но Райс тоже пострадает. Найт, Джейдар — слишком много невинных жертв. Она мне никогда не простит.

Тридцать один…

Меня охватила паника.

Тридцать два…

Я оторопел, понимая, что от потери Фацелии меня отделяет всего лишь миг, поэтому без мыслей и эмоций сделал единственное, что могло дать ей шанс. Хотя бы маленький шанс выжить.

Ей…

Тридцать три.

Сердце дернулось, а пальцы обожгло тьмой. Она расползлась по плечу, перетекла на грудь, спину, охватила все мое тело, укутывая меня плотным холодным одеялом. Сознание отказывало медленно, но, когда я, наконец, упал, то улыбался.

У меня получилось. У меня должно было получиться.

72

Фацелия Райс

Я понимала, что умираю и на последних ударах сердца даже не вздрагивала. Тело, изможденное от невыносимой боли, исполосованное миллионом магических ножей, ощущалось фаршем. Я не могла дышать, моргать, глотать, даже бояться не получалось. Мною безраздельно завладели лекарства, тьма и гибридная магия отца. Надо мной кружили эльфийские руны, вампирские письмена и магические символы. Они водили разноцветный хоровод, то касаясь моего тела, то взмывая под потолок. Порой я могла отчетливо их разглядеть, а порой они размазывались пестрыми пятнами.

— Тридцать два, — холодно процедила Кэрис.

Голос Каллохена стал громче, почти срывался на крик. Джейдар, вывшая от боли, потеряла сознание, Найт и другие братья стойко терпели, но иногда, и они постанывали.

— Тридцать три. Прости, малышка, — прошептала Кэрис.