Зов ветра

На какой-то момент, мой ответ вроде бы ее устроил. Она спрыгнула с подоконника, зачем-то переставила вазу с цветами на другое место. Потом, скривившись, вернула ее обратно. И по ее мятущемуся виду, я поняла, что ей хочется узнать больше о Пашке. Я с самым серьезным видом проговорила:

– Свет, Пашка прекрасный человек и в своем роде, гений. У него доброе сердце, он честный и преданный друг. Если у вас что-то получится… ну, ты понимаешь, о чем я, то я буду просто счастлива за вас обоих. И знаешь, по-моему, вы будете прекрасной парой!

Светка с затаенной надеждой посмотрела на меня.

– Ты правда так думаешь?

Со всей серьезностью, на которую я только была способна в данный момент, я ответила:

– Правда. И не сомневайся. Правда, характер у него слегка мягковат, нет в нем твердости. Но, это, скорее всего, потому что он живет с мамой. А так, лучшего мужа и пожелать нельзя.

Она довольно расплылась в улыбке.

– Ну, об этом можно не волноваться. Твердости характера мне на двоих хватит!

Вот, как раз в этом, я не сомневалась ни капельки. Кивнув ей головой, склонилась над кастрюлей, стараясь скрыть свою улыбку.

Уже все было готово, когда в прихожей раздалось шуршание. Светка кинулась встречать «Павличка», а я принялась собирать на стол. Вечером я еще планировала пойти опять в музей. Флора сказала, чтобы я пришла к закрытию, и я собиралась так и поступить. А еще, питала слабую надежду, что возможно, удастся ответить хоть на некоторые вопросы из моего, все разрастающегося списка загадок.

Поэтому, я не стала дожидаться, пока «Павличек» со Светкой наговорятся в коридоре. Разлила борщ по тарелкам, выставила сметану, порезала хлеб и гаркнула в сторону коридора:

– Люди, идите есть, борщ стынет!

И не дожидаясь ребят, уселась за стол. Время закрытия музея приближалось, а мне очень хотелось послушать, что расскажет Флора. Она обещала поведать мне «интересные вещи», которые, возможно, хоть немного, да приоткроют завесу тайны. Я торопливо ела, погруженная в свои мысли, и не заметила, когда в кухне появились Пашка со Светкой, о чем-то тихо ворковавшие, словно два голубка. Подняла голову от тарелки только тогда, когда вокруг стола загремели отодвигаемые табуретки.

Пашка смотрел на меня виноватым взглядом, словно спер у меня ночью мою любимую подушку.

– Мартышка, ты как? – Голос был жалобным.

Я, не прерывая процесса поглощения борща, подняла кверху большой палец. Проглотив последний кусок, я сорвалась из-за стола.

– Ладно, ребята, пока. Я побежала, у меня дела в музее. А вы тут чай без меня пейте.

Пашка растерянно смотрел на меня.

– Марта, какие у тебя там дела? Держалась бы ты подальше от этого музея! А то, не приведи Бог, влезешь куда-нибудь снова!

Отчаянье в его голосе говорило о том, что друг за меня волнуется. Я лихо ему подмигнула, и радостно прочирикала:

– Не волнуйся, все будет хорошо. – А про себя подумала, выскакивая за дверь: «Поздно, доктор, пить боржоми…»

Всю дорогу до музея я бежала бегом, боялась опоздать. Когда я, запыхавшись, выскочила из-за угла, то на крыльце увидела Татьяну Семеновну, запирающую двери музея на ключ. Я подскочила к ней и прерывисто заговорила:

– Простите, пожалуйста… Мы с Флорой Зигмундовной договорились о встрече в конце рабочего дня. А она что, уже ушла?

Пожилая женщина взглянула на меня сердитыми, осуждающими глазами, словно я была у нее врагом номер один, и пробурчала совсем не ласково, я бы даже сказала, несколько ядовито:

– Флору Зигмундовну после вашей с ней беседы скорая увезла!

С этими словами, она спрятала ключи в коричневую сумку из искусственной кожи, похожую на баул, вздернула высоко голову и не глядя на меня, пошла по тротуару, спеша от меня отделаться. Но, в данный конкретный момент, мне было безразлично ее ко мне отношение. Главное было узнать, что с Флорой. Я ее догнала, и зашагала рядом, стараясь подстроиться под ее широкий шаг.

– А в какую больницу ее увезли? И что с ней?

Тетка остановилась, сердито нахмурилась глядя на меня, и выпалила:

– Вы что, хотите и в больнице ей покоя не давать?! Мало вам разговоров было, что человека потом с сердечным приступом увозят?! – Она, уперев руки в бока, стала на меня надвигаться, словно крейсер на боевом ходу.

Я мелкими шажками начала отступать, пока не уперлась спиной в стену стоящего рядом дома, и растерянно залепетала.

– Да, что вы!! Мы же с ней об истории говорили. Она хотела рассказать мне об арийской культуре. А потом, я же знаю, что у нее никого нет из родственников. Может, ей что-то покушать домашненького надо принести…

Мой извиняющийся лепет произвел на Татьяну Семеновну, как видно, благоприятное впечатление. Потому что, складка между сурово сдвинутыми бровями расправилась. Она окинула меня с ног до головы подозрительно прищуренным взглядом, и сменила гнев на милость.

– А-а-а… Ну, тогда, ладно… В первую городскую ее увезли, в кардиологию.

Я решила до конца использовать ее доброту, и спросила:

– А где у вас тут первая городская?